Приходится признать, что спор за первое место в парном катании действительно был политизирован. Но политизировала его Россия. Что-то не слышно, чтобы Франция посреди Олимпиады направляла членов правительства для моральной поддержки своих атлетов или судей. Канадский премьер Кретьен действительно сделал заявление по прибытии в Москву, но это был ответ на вопрос - он просто не мог промолчать в такой ситуации. Тем не менее его высказывания были тщательно сбалансированы. "Жан Кретьен не намерен вмешиваться", - написали в российской прессе. Интересно, каким образом он мог бы вмешаться?

Да таким, каким вмешиваются российские чиновники, ведающие спортом. При этом они, как водится, сильно облегчили себе задачу. Теперь они могут утверждать, что не допустили перераспределения медалей, хотя у российской пары заслуженные награды никто отнимать не собирался - представители канадской делегации подчеркивали это с самого начала.

Трудно подтвердить и обвинение руководителя российской Федерации фигурного катания Валентина Писеева, по мнению которого скандал инициировала североамериканская пресса, а организаторы Олимпиады пошли у нее на поводу. Наутро после соревнований, во вторник, в американских и канадских газетах не было ни слова сомнения в оценках - они появились лишь в среду, после того как президент Международного союза конькобежцев (ИСУ) Оттавио Чинкванта - без какого бы то ни было давления прессы, но под давлением обстоятельств - уже начал свое разбирательство. Однако по порядку.

Согласно последней и наиболее убедительной на сегодняшний день версии, французская судья Мари-Рен Ле Гунь созналась в том, что действовала под нажимом, наутро после финала, во вторник, в ходе обычного совещания судей, в течение которого она сохраняла подавленный вид. Незадолго до его окончания она вдруг зарыдала и стала взывать о помощи. "Вы не понимаете! Вы не понимаете! - истерически выкрикивала она. - Давление огромное! Моя федерация, Дидье так давили на меня, чтобы я поставила русских на первое место! Вы должны помочь!" (Дидье Гайяге - президент французской федерации фигурного катания.)

Француженку успокоили как могли и некоторое время делились собственным опытом такого рода, который есть у каждого судьи. Вернувшись с затянувшегося совещания к себе в отель, рефери-американец Рон Пфеннинг, как того требуют правила Международного союза конькобежцев, сел за стол и написал рапорт президенту союза, изложив в начале рутинные вопросы, а затем сообщив главную новость: "В ходе встречи Мари-Рен Ле Гунь информировала комиссию о том, что она получила инструкции от французской федерации, а именно от Дидье Гайяге, отдать предпочтение российской команде".

Пфеннинг вручил бумагу Оттавио Чинкванте вечером во время соревнований в мужском одиночном разряде. Документ имел гриф "Лично. Конфиденциально". Ознакомившись с текстом, Чинкванта поблагодарил Пфеннинга, сложил лист и убрал его в карман. В тот же день президент союза встретился с г-жой Ле Гунь и ознакомил ее с содержанием доклада. Француженка отрицала обвинение. По ее словам, на совещании судей она выразилась некорректно. По просьбе Чинкванты она составила заявление, опровергающее информацию Пфеннинга.

Во второй половине дня в среду Чинкванта созвал пресс-конференцию, на которой сообщил об обвинении и опровержении, не назвав, однако, судью, и объявил, что совет Международного союза конькобежцев обсудит вопрос в понедельник. Тем временем в совет поступило уже не менее шести заявлений, авторы которых сообщали, что Ле Гунь говорила об оказанном на нее давлении неоднократно и в разных ситуациях. В тот же день Канадская олимпийская ассоциация официально обратилась в ИСУ с просьбой провести независимое расследование. В качестве возможного решения проблемы канадцы предложили вручить своей паре второй комплект "золота".

Наконец, вечером того же дня корреспондент АР дозвонился по сотовому телефону до г-на Гайяге. Президент французской федерации напрочь отверг все обвинения. Он заявил вместе с тем, что судьей Ле Гунь "каким-то образом манипулировали" некие "силы" вне федерации. По его словам, Ле Гунь отличается "эмоциональной неустойчивостью". После того как эти сентенции были опубликованы, он заявил, что его слова были превратно истолкованы, однако агентство настаивало на точности цитаты. Обвинений против каких-либо других судей или федераций не выдвигалось.

После всех этих событий президент МОК Жак Рогге обратился к Чинкванте с требованием найти решение проблемы как можно скорее, дабы не нервировать участников соревнований по танцам на льду, на которые, как утверждала пресса, распространялись условия закулисной сделки. Вечером в четверг Чинкванта спешно собрал совет ИСУ - это произошло непосредственно после финала мужского турнира, который с большим отрывом выиграл Алексей Ягудин. От России в совещании участвовал Герман Панов. Присутствовал как член совета и Дидье Гайяге, по-прежнему отрицавший обвинения в свой адрес. После дискуссии на голосование были проголосованы и приняты предложения аннулировать оценки, вынесенные судьей Ле Гунь, и отстранить ее от судейства. Президент французской федерации голосовал "против" по обоим пунктам.

Тем же вечером члены Исполкома Международного олимпийского комитета получили извещения о срочном заседании, назначенном на 9:30 утра в пятницу. Собравшись наутро, члены МОК узнали, что Международный союз конькобежцев просит вручить Жами Сале и Давиду Пеллетье второй комплект золотых медалей. Представитель Китая Чжэньлян Хэ тотчас выступил с возражениями. Большие страны с влиятельными средствами массовой информации, сказал он, не должны диктовать политику МОК. Представитель России Виталий Смирнов заявил, что при таком решении российская федерация, не сделавшая ничего предосудительного, навлечет на себя подозрения. Заседание продолжалось 45 минут. В итоге решение было принято семью голосами. Китаец голосовал против. Смирнов воздержался.

Таким образом, на кардинальный вопрос - имел ли место судейский сговор? - ответа пока не существует. Если французская федерация в такой сговор вступила, то кто был ее партнером по сделке? Виталий Смирнов зрел в корень, не желая оставлять под подозрением российскую федерацию.

Российская пресса решение МОК приняла с раздражением. "Канадцы выпросили себе медаль", - гласил один из заголовков. Тезис о том, что аннулирование оценок Ле Гунь отнюдь не выводит в победители канадскую пару, потому что Бережная и Сихарулидзе в этом случае выигрывают по очкам, не выдерживает критики. Ведь согласно одной из версий, участником сговора был еще и китайский судья - если аннулировать и его оценки, то у российской пары надо отбирать медали. Именно по этой причине тема победы по очкам муссировалась недолго.

Мари-Рен Ле Гунь съехала из отеля в четверг. В понедельник французская газета Equipe опубликовала ее интервью, в котором она утверждает, что голосовала от души и по совести, что действительно считает российскую пару лучшей и никогда не вступала в сделку с российскими представителями. Вместе с тем она заявила, что после соревнований она подверглась угрозам. Угрозы, уточнила она, имели место и на ледовой арене, и в автобусе, на котором она вернулась в отель, и в отеле. Имена угрожавших она обещала назвать, "когда придет время".

Ура, мы ломим, гнутся янки (комментарий Ильи Мильштейна), 18.02.2002
Сердцу судей нет закона (комментарий Владимира Абаринова), 14.02.2002
"Чистых лидеров" нет (комментарий Артура Вернера), 14.02.2002