В Комиссии по помилованию при президенте РФ грядут перемены. И скорее всего - не к лучшему. Под вывеской независимого демократического института будут работать люди, для которых честь мундира важнее судьбы осужденного. Может ли общество сказать свое слово в дискуссии? Об этом корреспондент Граней.Ру беседует с членом комиссии, известным филологом Мариэттой Чудаковой.

Наталья Хмелик: С чем приходится иметь дело вашей комиссии? Распространено мнение, что вы милуете убийц, насильников, маньяков и торговцев наркотиками. Велик ли на самом деле процент тяжких преступлений? Можно ли привести примеры типичных дел, которые рассматривает комиссия?

Мариэтта Чудакова: За семь лет работы мы ни разу не сталкивались с ходатайством осужденного крупного наркодельца. Их тщательно охраняют те, с кем они делятся доходом. Мы рассматриваем дела главным образом наркоманов - то есть больных людей, правдами и неправдами добывающих себе дозы. Их надо лечить, а не держать в тюрьме. Постоянно идут дела мелких торговцев. Лично я, как правило, голосую против помилования любых распространителей наркотиков. Мое мнение разделяет большинство членов комиссии. Но мы ясно понимаем: пока нет борьбы с наркобаронами, все это - отведение глаз общества от самых существенных проблем.

Убийца убийце рознь. Да, порой мы уменьшаем наказание и тем, кто убил человека. Обычно в России убийство - результат пьяной драки. Муж и жена двое суток пили вместе - не в первый и не во второй раз, затем началась ссора, закончившаяся убийством. В результате дети лишились обоих родителей, живут в детдоме. Если отец, отбывая наказание, раскаялся, думает о них, переписывается, поддерживает своими копейками - я считаю необходимым дать ему возможность вернуть детям дом, кормить и поить их.

Как ни странно для кого-то прозвучит, и насильники бывают разные, хотя насилие, как и убийство, всегда отвратительное преступление. Если девушки 16-17 лет всю ночь пили с мужчинами (это - типичное дело!) - они в какой-то степени спровоцировали то, что с ними произошло. Если девушка сама села в машину, где были трое пьяных мужчин, значит, мать не объяснила ей своевременно, что этого делать ни в коем случае не следует, и в нашей глубинке, где трезвого мужчину надо долго искать, ее неосторожность все равно рано или поздно могла кончиться плачевно.

Но мы обычно отклоняем ходатайства тех, кто насильно затащил женщину в машину, кто ворвался к ней в дом и т.п. И, разумеется, ни у кого из нас нет снисхождения к тем, кто совершает преступления против малолетних детей, - мы отклоняем их ходатайства. Точно так же мы за как можно более долгие сроки, в том числе и пожизненные, для маньяков. Я убеждена, что, как правило, это болезнь. Больных нельзя убивать - мы не можем брать пример с Гитлера. Но опасность для общества требует полной их изоляции.

Типичное российское убийство - по утрам сержант идет мимо подразделения и каждого приветствует ударом кулака в солнечное сплетение. Однажды один солдат падает и умирает на месте. У нас как-то в течение полутора месяцев было три (!) таких дела из совершенно разных мест России.

И другое типичное убийство - измученный дедовщиной 18-летний юноша срывает с плеча автомат и косит всех кто подвернется. Убивать всегда ужасно, но у меня разное отношение к этим убийцам. Но большинство нашего населения, к сожалению, не задумывается над этими различиями и бубнит одно: "Вы там в вашей комиссии убийц милуете!" Тем более что недоверие к актам помилования осознанно разогревают те, кто не выполняет добросовестно своего долга перед обществом - раскрывать преступления, в том числе и тягчайшие. Я уверена, что общество должно быть озабочено в первую очередь не теми, кто был уже арестован, осужден и отбывает наказание, а теми, кто ходит на свободе, продолжает совершать преступления и смеется над шумом вокруг помилований: "Вы меня сначала поймайте!"

Н.Х: Сегодня деятельность комиссии приостановлена. Как будут развиваться события дальше? Придут ли на смену комиссии своего рода "тройки", состоящие из людей, которые, по сути дела причастны к вынесению приговоров?

M.Ч.: Развитие событий вокруг института помилования в России почти целиком, я уверена, зависит от того, проявит ли наше общество свою зрелость в желании отстаивать один из немногих действующих демократических институтов, или спокойно вернет решение судьбы отбывающих наказание - в условиях, которые по международным нормам близки к пыткам, где год надо бы считать за два, а то и три, - тем, кто уже сказал свое слово. Поймет ли общество, что милосердие есть такой же необходимый элемент его жизни - и воспитания детей! - как электроэнергия? В этом дело.

Н.Х.: О каких общественных процессах свидетельствует, на ваш взгляд, ситуация вокруг комиссии?

M.Ч.: Ситуация вокруг комиссии - поразительно яркое свидетельство того, что в нашем обществе идет борьба. С одной стороны, наследие семидесяти с лишним лет наплевательского отношения к жизни, свободе и доводам разума. С другой - поднявшиеся за последние пятнадцать лет ростки здравомыслия, совестливости, умения увидеть отдельные лица сограждан, а не безликую массу.