Непредвзятая оценка трагических событий в Театральном центре на Дубровке показывает смысловой ряд такой густоты, который поневоле заставляет задуматься о магическом характере происшедшего. Во-первых, сам мюзикл был охарактеризован гламурной критикой как ода советской эпохе: сказка о настоящей жизни, шанс почувствовать себя гражданином великой страны и проч. Можно сказать, что постановка стала настоящим заклинанием, вызывающим тень советского величия: перекованные беспризорники, Чкалов, мы будем петь и смеяться как дети, мы летаем выше всех… Заклинание "сработало" – вернулось государство, обильно источающее ложь и смерть, легко сооружающее гекатомбы подданных. На день в Россию прорвался тот самый идеализированный ностальгией 1937 год – реки крови и дерьма, цинизм самодовольных палачей. Ведь именно такой была жизнь в годину чкаловских триумфов, освоения полярных берегов... И разумеется, как и в "тридцать проклятом", главными жертвами органов стали представители столичного истеблишмента. Который раболепно смолчал. Само название мюзикла – перевод названия знаменитой поэмы Волошина "Северо-Восток", с ее Русью, отданной тиранам и демоническим силам.

На мюзикле "42-я улица" уместны банальные гангстерские перестрелки, но нордическое название "Норд-Ост" само требует концлагеря и газовой камеры. Тем более что если "концлагерь" организовали террористы-горцы, то смерть от газа организовал президент-"пруссак", обожатель "орднунга", сделавший карьеру в ГДР (квинтэссенции пруссачества). Инициаторы захвата мюзикла явно или неявно реализовали девиз Путина, повторенный потом на тысячу ладов и оттого ставший заклятием: "мочить в сортирах". Концертный зал, прежде всего оркестровая яма (сакральный верх европейской культуры), превращен в нужник (сакральный низ). В этом нужнике, по слову президента, и "замочили" террористов. Очевидно, что те, кто стоял за Мовсаром Бараевым, магически нацелились именно на Путина. Но они сделали это так искусно, чтобы акт, совершенный чекистами, обрушился именно на чекистские головы. Главный момент здесь – ритуальное жертвоприношение "черных агниц" - вдов-шахидок. Чеченки не пролили ни капли крови, напротив, их - спящих (как и положено успокаивать опиатами жертвенных животных на алтаре) – заклали. По некоторым данным, "черных агниц" спецназ убивал выстрелами в пах – это гарантирует смерть от обильного кровотечения и одновременно пародирует ритуальное изнасилование на алтаре при черной мессе (кто же виноват, что у российского спецназа не эрегирует ничего, кроме оружейного ствола). Выстрел же в пах мертвому Мовсару столь же очевидно передает насыщенную гомосексуальную ненависть к мужскому началу горцев. Жертвоприношение черных агниц – это традиционная жертва "подземным богам" (титанам, павшим на Флегрейских полях). Прометей - титан-мученик, прикованный к скалам Кавказа, – герой чеченского эпоса. Заклание в честь титанов – лучший способ пробудить их воинство в помощь сражающимся. Но чтобы боги отвернулись от федералов, российские части должны были совершить святотатство. Устроив "черную мессу" - ритуальное изнасилование в театре (храме искусства, т.е. в антихраме), спецназ накликал на себя гнев высших сил, и теперь остается только ждать ответного удара.

Все вышесказанное лишний раз доказывает, что за захватом заложников не стоит бен Ладен. Стоит сравнить достаточно примитивное бедуинское волхвование (с его числовой магией, наивной верой, что от взрыва Торгового центра рухнет Запад) и изощренное чеченское колдовство, которое обратило заклинание российского могущества на головы адептов. С этой точки зрения, срочное возвращение звезды на знамена российских армий выглядит уже не как нелепое потакание болезненной ностальгии совкового генералитета, но судорожной попыткой прикрыть федералов "пентаграммой". После удара, постигшего московского патриарха и отправившего его в Кремлевку (при первой же попытке заслониться молитвой от накликанных инфернальных сил), такая простая, но надежная защитная магия, как культ пентаграммы, могла показаться обитателям Кремля единственным шансом на спасение.

Все статьи по теме