При чтении интервью Максима Мейера Кестонской службе новостей создается какое-то странное впечатление. Не самый высокопоставленный кремлевский чиновник судит о жизни православного клира, разнося иерархов РПЦ, как клерков своего отдела. От собственного лица он декларирует политическое недоверие Кремля патриархату. Ему не нравится Социальная доктрина РПЦ, содержащая слишком много монархических идей, а также указывающая на возможность гражданского неповиновения. Он выступает за введение конкордатов со всеми конфессиями и против присвоения официального статуса традиционной религии главным российским вероисповеданиям. (Таковыми в России обычно считаются православие, ислам, буддизм и иудаизм.) В ряду грехов РПЦ перед государством кремлевский аппаратчик числит также чрезмерные имущественные аппетиты клира, требующего вернуть часть недвижимости, что принадлежала церкви до революции. Наконец, Мейер живо обсуждает с корреспондентом Keston News Service, кого из иерархов РПЦ Кремль видит преемником патриарха Московского и всея Руси Алексия II.

Хочется понять, зачем это сделано. Наблюдатели высказывают две версии - легковесную и серьезную.

Первая. Возможно, интервью Мейера - не более чем акция в интересах PR-кампании, которую не чуждая Максиму Михайловичу структура - Фонд эффективной политики ведет против ряда иерархов РПЦ. Суть кампании - в спасении репутации одного из иерархов Русской православной автономной церкви (РПАЦ), подозреваемого в коррупции и растлении малолетних. Излишне говорить, что РПЦ критически относится к деятельности РПАЦ и, мягко говоря, без сочувствия воспринимает потуги президента ФЭП Глеба Павловского подправить имидж одного из ее руководителей.

Вторая. РПЦ много чего можно поставить в упрек. В 1996-м, когда "группа Коржакова" была лишена власти, ниша законного льготного импортера табачных изделий и спиртных напитков, которую занимал опекаемый главным президентским охранником Национальный фонд спорта (НФС), временно опустела. К середине 1997 года ее плотно заняла РПЦ, учредившая для этого множество коммерческих структур. Фактически вокруг РПЦ сложился гигантский неформализованный картель импортеров с оборотом порядка $7-8 млрд. Среди его операторов и негласных акционеров эксперты в разное время называли ряд близких ельцинской Семье бизнесменов, председателя Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла (Гундяева), бизнес-окружение экс-руководителя Управления делами президента РФ Павла Бородина и, наконец, владельцев и топ-менеджмент Международного промышленного банка. Банк этот входит в пятерку крупнейших, что примерно в равной степени обеспечивается прокруткой финансов бизнес-империи РПЦ и УД президента.

Президент Межпромбанка Сергей Пугачев достаточно близок и к "питерской команде", приведенной во власть президентом Путиным. Однако и он, несомненно, ощущает давление других "равноудаленных" олигархических кланов, в последние месяцы начавших подковерный передел сфер влияния в системе Государственного таможенного комитета. Эксперты, опрошенные Гранями.Ру, не исключают, что демарш Мейера был предпринят в рамках PR-кампании против Межпромбанка. В ряду возможных заказчиков этой кампании эксперты называют финансовый консорциум "Альфа-групп", который традиционно опекает политблок кремлевской администрации и комплектует его своими креатурами.

Перевод интервью Максима Мейера Кестонской службе новостей
Осень атаки на патриарха - Грани.Ру, 11.09.2001