За последние десять лет это случилось впервые. Никогда в истории постсоветской России власть не позволяла себе публично критиковать Русскую православную церковь, и уж тем более делать это в интервью иностранному изданию, обладающему стойкой правозащитной репутацией. Замначальника главного управления внутренней политики президентской администрации Максим Мейер явно рассчитывал быть услышанным не только и не столько в России, сколько на Западе.

Озвученная им позиция выглядит вполне прагматично и в целом сводится к довольно простому набору соображений. Уровень религиозности в стране очень низкий, но значения это не имеет, потому что церковь - социальный инструмент. Владимир Путин считает себя православным, но понимает, что в стране есть и другие конфессии. Возрождение православных ценностей - очень хорошо. А вот вовлеченность церкви в интриги, политические и финансовые игры - плохо. Православию, исламу, католицизму и протестантизму в России можно придать статус традиционных религий, но вообще-то Кремль предпочитает систему конкордатов: государство не может бороться с конкурентами Московского патриархата, проблемы посещаемости своих храмов РПЦ должна решать сама. По сути это вполне внятная программа государственно-церковных отношений, сдобренная изрядной долей критики в отношении РПЦ. И, судя по всему, именно на такое восприятие и было рассчитано интервью: активное сращивание РПЦ с властями вызывает все большее неприятие на Западе, где справедливо опасаются, что рано или поздно это закончится ущемлением конкурирующих с РПЦ конфессий.

Годится эта программа и для внутреннего применения. Недаром Мейер заговорил о необходимости создания государственного комитета по религиозным отношениям. Сама идея некоего органа, который занимался бы проблемами церковно-государственных отношений, обсуждается на разных уровнях уже лет пять. Главным противником этой идеи выступает РПЦ. При каждом упоминании о нем синодалы начинают дружно ахать и вспоминать свои "страдания" в пору Совета по делам религий при Совмине СССР. Сами они не слишком бедствовали и при Совете, однако налаженная за последнее десятилетие система личных контактов с чиновниками дает церкви куда большие возможности для маневра и лоббирования нужных решений.

Тем не менее не так давно идея "министерства по культам" вновь начала обретать популярность во властных кругах. Более того. Уже четко вырисовываются политические группы, претендующие на то, чтобы населить еще не созданную структуру своими людьми. Одна из них - команда Островского-Щедровицкого - тесно связана с Сергеем Кириенко, который официально объявил межрелигиозные отношения приоритетным направлением своей политики и по совету своих политтехнологов активно участвует в крестных ходах и прочих подобных мероприятиях. Главный их конкурент на религиозном поле - Глеб Павловский, в ведомстве которого еще не так давно трудился Максим Мейер. В последний год Павловский демонстрирует немалый интерес к православию, поддерживает тесные контакты с Отделом внешних церковных сношений Московского патриархата, а религиозный раздел "Страны.Ру" был до недавнего времени одним из главных рупоров РПЦ в светском информационном пространстве.

В этом контексте выступление Мейера выглядит как заявка на контроль за создаваемым госорганом, изложенная им программа - как готовый план действий, а критика в адрес РПЦ как предупреждение ее руководству - мы вас ценим и уважаем, но зарываться не дадим. Странно лишь, что с подобным заявлением высокий кремлевский чиновник выступил задолго до появления означенной госструктуры: патриархийная реакция на него явно будет весьма жесткой и может похоронить не только идею госоргана, но и ее носителя.

Перевод интервью Максима Мейера Кестонской службе новостей
Целился в банк - попал в церковь - Грани.Ру, 11.09.2001