Рождество, которое на Руси начали отмечать в Х веке, традиционно было праздником тихим и спокойным. Канун Рождества - сочельник - справляли скромно, зато на следующий день начинались веселье и разгул. С песнями ходили по домам, устраивали хороводы и пляски, рядились медведями, свиньями и разной нечистью, пугали детей и девушек и гадали. И, конечно же, отдавали дань "зеленому змию".

Для пущей убедительности делали из различных материалов страшные маски. Святочные игрища обожал Петр I: он с многочисленной свитой объезжал дома знатных вельмож и бояр. При этом все должны были рьяно веселиться - кто имел "кислую мину", был бит батогами. Его дочь, Елизавета Петровна любила на святки костюмированные балы и сама рядилась, чаще всего в мужское платье. При Екатерине Великой в Эрмитаже играли в жмурки, фанты, кошки-мышки, пели песни, а императрица лихо отплясывала с кавалерами.

Этот разгул никогда особенно не приветствовался православной церковью. Колядование появилось на Руси задолго до принятия христианства и было связано с языческим праздником Коляды. "В навечерие Рождества Христова сходятся и мужи и жены и девицы на ночное плещевание и бесчинный говор, и на бесовские песни, и на плясания и скакания, и на богомерзкие дела", - свидетельствовал в середине XVI века сборник церковных решений Стоглав. На какое-то время церкви удалось справиться с народной традицией и в некоторых областях страны песни, распевавшиеся в честь праздника, были вытеснены строго христианскими. Однако победа была недолгой. В Номоканоне, изданном в Киеве в начале XVII века, повторяются жалобы, что "в одежду женскую мужие облачатся и жены в мужескую, или наличники, яко же в странах латинских, зле обыкоша, творят различные лица себе претворяюще". В конце XVII века патриарх Иоаким, описывая московские святки, возмущается тем, что "мужие с женами и девками ходят по улицам и к бесовским песням многие сквернословия присовокупляют, и плясания творя на разжение блудных нечистот, преобразующееся в неподобные от Бога создания, образ человеческий применяюще, бесовское и кумирное личат, косматые и иными бесовскими ухищрениями содеянные образы надевающе, плясаньями и прочими ухищрениями православных христиан прельщают". А в конце XIX века составитель Настольной книги священнослужителя прот. Сергей Булгаков, говоря о святках, жалуется: "Вслед за песнью религиозного характера можно услышать шутовские каламбуры и непристойные мирские песни; легко видеть грязные сцены и картины; слышать безобразный крик и гам; да и в самые песни, прославляющие Рождество Христово, вошло много грубых искажений".

Неудивительно, что церковь постоянно рекомендовала своим пастырям приложить максимум усилий, чтобы придать праздненству более благолепный характер: "Запретить и вывести из употребления все то, что неприлично христианскому празднику и оскорбляет святость праздника, внушить колядующим, чтобы они держали себя благопристойно и не позволяли себе грубого шутовства и грязного цинизма". Что касается святочных гаданий, то они категорически запрещались и считались "осквернением святости этих дней, достойным кары Божией". Тем не менее, все рождественские традиции не только продолжали существовать, но и сохранились до наших дней.

Современная церковь от них тоже не в восторге, однако до запретов на святочные развлечения пока не дошло. В своих рождественских посланиях патриарх говорит все больше о международном положении и внутриполитической обстановке. Так что пока гулять до Крещения можно без всякого зазрения совести. Как, впрочем, и после него.

Колядовщики. Фото с сайта "Русская традиционная культура"