Владимир Ряховский, член Московской городской коллегии адвокатов, сопредседатель Славянского правового центра, отвечает на вопросы корреспондента Граней.Ру.

Наталия Бабасян: Прошло несколько судебных процессов, направленных на ликвидацию различных религиозных объединений. Можно ли говорить, что это тенденция?

Владимир Ряховский: Безусловно, это тенденция. Мы участвовали за последний год в десятке таких процессов. Могу сказать, что ни один иск о ликвидации религиозных организаций не был обоснован. Взять судебный процесс в Магадане против церкви "Слово Жизни": прокуратура предъявила иск о ликвидации объединения пятидесятников, обвиняя пастора в том, что он использует гипноз и под воздействием гипноза удерживает своих прихожан. Главный аргумент был заключался в том, что прихожане не идут в существующую православную церковь, а несут пожертвования протестантам. Чем объяснить такое странное поведение? Только гипнозом.

Также было выдвинуто обвинение в разрушении семьи. Взята была одна супружеская пара, где муж не посещает церковь, а жена - прихожанка. Семья эта распалась. Когда мы начали анализировать это дело, выяснилось, что эта супружеская пара длительные годы находилась в состоянии судебного спора по расторжению брака и началось это задолго до того, как жена пришла в церковь. Напротив, по увещеванию пастора жена прекратила все бракоразводные дела, а инициатором развода стал муж. То есть распад их семьи к деятельности церкви не имел никакого отношения. В принципе религиозная несовместимость супругов может быть причиной распада семьи: если она, к примеру, православная, а он совершенно светский. Но ответственность религиозной организации наступает лишь в том случае, если она принуждает к разрушению семьи. То есть между учением церкви и разрушением семьи должна быть какая-то причинно-следственная связь. В Магадане на 100 браков приходится 80 разводов, но среди прихожан этой церкви не было ни одного развода. Единственный случай - тот, когда муж не принадлежал к церкви, и на нем-то пытались выстроить все обвинение.

Н.Б.: А на чем строились обвинения в гипнозе?

В.Р.: Органами ФСБ была проведена оперативная видеосъемка богослужения, и на ее основании некие специалисты сделали вывод, что пастор использует гипноз. Когда была проведена судебная экспертиза, выяснилось, что никакого гипноза нет. То, что религиозная организация оказывает психологическое воздействие на своих прихожан, никто не отрицает. Это делает любая церковь. Ответственность возникает лишь тогда, когда доказано, что это воздействие приносит вред членам религиозной организации. Когда допрашивали в судебном заседании главного психиатра Магадана, оказалось, что никто из прихожан церкви за психиатрической помощью не обращался. Наоборот, согласно его показаниям, состояние тех людей, которые состояли на учете в диспансере, после того, как они стали ходить в эту церковь, значительно улучшилось.

Главное же - Магадан стал первым сигналом о том, что проводится незаконная оперативная съемка богослужений, то есть происходит вторжение в частную жизнь граждан. Два подобных судебных процесса против протестантских церквей прошли в Костромской области, где обвинение также строилось на материалах незаконной оперативной съемки богослужений. В Кирове дело началось с того, что местный священник представил в местные органы юстиции видеокассеты с записью богослужения, которую он, по его словам, "получил от неизвестной ему прихожанки, чья внучка попала в эту секту". Когда мы в судебном заседании просматриваем эту видеокассету, видно, что это снято сверху, из-под потолка. В зале, где проходят богослужения, никаких балконов нет, значит камера была вмонтирована в какую-то нишу в потолке. Получается, что бабушка обладала какими-то особыми талантами.

Н.Б.: Что является причиной подобных исков?

В.Р.: Прежде всего, отсутствие элементарной правовой грамотности со стороны правоохранительных органов и то, что они идут на поводу у местного священника. Даже судьи, бывает, спрашивают: "Скажите, а это секта? Нет? Ну как же так. У нас есть господствующая религия".

Н.Б.: Но не в одном юридическом документе не зафиксировано слово "секта".

В.Р.: Конечно, это неправовой термин. Есть понятия "религиозная группа" и "религиозная организация". Но мне приходилось сталкиваться с делами, когда суд использует термин "секта". Например, было дело о передаче ребенка на воспитание, ребенка передают отцу, и суд делает выводы, что поскольку мать принадлежит к секте, ее утверждение, что она входит в христианскую общину, не соответствет действительности, поскольку из фотографий видно, что она принимала крещение не по общепринятому обряду.

Н.Б.: Так где критерий, по которому определяется зловредность той или иной организации?

В.Р.: Критерием должен быть закон. Если деятельность организации или отдельного священнослужителя связана с нарушением закона, они должны отвечать за свои действия. Но требования закона должны быть абсолютно одинаковые к представителям любого объединения. С проявлениями психического и физического насилия можно столкнуться в любой конфессии. Сколько у нас проблем с монастырями, когда туда попадают несовершеннолетние, а родители не могут их оттуда вытащить. Закон должен работать абсолютно одинаково для всех.