Ирина Манухина. Фото из личного архива

Архангельского юриста Андрея Крекова в прошлом году жестоко избили полицейские, а потом самого же и обвинили в том, что он укусил одного из своих обидчиков. Креков был приговорен к 2 годам и 8 месяцам колонии. Пока шел процесс, Креков последовательно отстаивал свою невиновность и дважды объявлял сухие голодовки в СИЗО. Вчера областной суд рассмотрел апелляцию защиты и смягчил ему режим содержания на колонию-поселение, хотя и удовлетворил просьбу прокуратуры об увеличении срока на один месяц. Адвокаты Крекова намерены обжаловать это решение, а также форсировать расследование избиения юриста.

Огромное участие в судьбе Крекова приняла случайная свидетельница его избиения Ирина Манухина, которая не только пыталась пресечь саму пытку, но сделала все возможное для того, чтобы изобличить полицейских, Манухиной удалось добиться увольнения следователя, подделавшего ее показания. Ирина терпеливо и решительно ходила на суды, хотя архангельские судьи и не оценили ее желания отстаивать истину в деле Крекова.

Как рассказала "Граням" сама Ирина, в ту июньскую белую ночь она отправилась на проспект Ломоносова в третье отделение полиции, чтобы забрать оттуда семнадцатилетнего сына. "Сына затолкали в машину и увезли у меня на глазах, не слушая моих криков о том, что я его мать. Я взяла с собой охранника ресторана "Север", где тогда работала. Охранник остался на улице, а я прошла внутрь. Меня удивило большое количество полицейских в форме, как будто у них план "Перехват". Я никогда не видела в отделении полиции столько народа."

Войдя в ОВД, Ирина сразу обратила внимание, что полицейские кого-то избивают. Причем избиение продолжилось уже при ней, несмотря на ее возмущенные возгласы.

"Сначала я опешила, прошла пару шагов вперед и спросила, где мой сын, где расписаться. "Ничего не надо, забирайте, уезжайте".

Но я вижу, что помещении слева дубасят молодого человека. Потом я узнала, что его зовут Андрей Креков.

Андрей стонал от боли, стоял на коленях лицом к стулу, и его периодически по этому стулу били головой, ударяя по затылку. Били по плечам и шее руками. Поднимали сзади за наручники, за руки кверху. Он просил это прекратить. Я сделала им замечание: "Что вы вытворяете! Это полиция или что тут у вас? Что это за пытки?" Мне ответили: "Пошла отсюда, пока самой не досталось". Я поняла, что здесь творится что-то вообще не то.

Потом парень сказал мне: "Девушка, я вас очень прошу, позвоните моей жене". В это время его опять бьют по голове, закрывают рот руками, меня прогоняют, угрожают. Но я знала, что я их не боюсь. У меня на улице стоит охранник. А если я не выйду - он начнет меня искать. Креков продиктовал мне номер со второго раза, потому что они прерывали его ударами. Когда вышла, мы с охранником пытались дозвониться дежурному ФСБ, но там не взяли трубку. Я говорю - поехали в прокуратуру, а охранник говорит, теперь там нет никаких дежурных, прокуратура ночью закрыта. Жене Крекова дозвониться тоже не удалось, хотя и набирала много раз".

После этого Ирина обратилась в службу собственной безопасности полиции, а когда началось следствие, стала настаивать на приобщении ее показаний к материалам следствия:

"Мне поначалу вообще не позволяли давать показания. Следователь Ковалев категорически отказывался это делать. Говорил: "Дело закрыто, отстаньте". Я уговорила свою тетю, чтобы она пошла и заставила его вызвать меня. Он сначала тоже сказал: "Отстаньте, никакие свидетели нам не нужны". Но с третьего раза мы добились, чтобы он нас вызвал.

Он опрашивал меня в следственном комитете, и прямо у себя в кабинете переврал мои показания! Я ему говорила одно, а он печатал то, что хотел: что Креков сам бился об стулья, сам наносил себе удары. Я это читала и говорила ему - бред, что вы тут написали. Он перепечатывал, и снова писал: "Падал и ударялся сам". Меня это начало раздражать. В конце концов он был вынужден напечатать протокол так, как я хотела, дал мне прочитать, а все предыдущие экземпляры складывал перед собой на стол. Он показал мне показания, - там было описано, как Крекова избили в полиции. Хорошо, говорит, сейчас скреплю эти три листочка... и подменил их, подложил мне под подпись первые варианты, а я не заметила и расписалась.

Как только в суде все выяснилось, Ковалев стал от меня прятаться и бросать трубку. "Больше не звоните, дело закрыто".

Я написала жалобу в Следственный комитет и предоставила диктофонную запись (я же к следователю Ковалеву брала с собой диктофон, о чем он не знал). По результатам внутренней проверки этому Ковалеву вынесли какое-то небольшое взыскание. Я написала, что не удовлетворена, прошу привлечь его к уголовной ответственности. После этого он сразу же уволился, чтобы его не привлекли.

Меня один раз вызывали в Ломоносовский суд, я дала показания, но судью они не интересовали".

Когда областной суд рассматривал апелляцию, Ирина Манухина просидела в коридоре суда весь день, но ее так и не вызвали. Но теперь, когда адвокаты Крекова Виталий Черкасов и Алексей Смирнов вошли в уголовное дело о превышении полицейскими полномочий и будут добиваться прекращения волокиты по этому делу, ее показания могут оказаться решающими.

Ирина говорит, что поможет Крекову и его защитникам довести дело до конца.

Боится ли она? "Иногда боюсь ужасно. Иногда "между строк" угрожают, пишут в интернете: "Вы не боитесь отвечать за кого-то своей головой? Зачем вам это надо?". Намекают, даже пишут анонимные эсэмэски: "А вы не боитесь?". А бояться надоело, так жить невозможно. У меня первый муж был мент, второй - бандит. Сейчас они отлично ладят, дружат и у них никаких проблем...

Поэтому я пойду до конца. Ведь кроме меня больше никого нет".