Когда в сентябре 1995 года президент Всемирного еврейского конгресса Эдгар Бронфман впервые встретился в Берне с президентом Швейцарии и руководством Ассоциации швейцарских банкиров, участники этого совещания вряд ли представляли себе, как далеко заведет их дискуссия о "спящих" еврейских вкладах. Собеседники назвали Бронфману сумму, которую они готовы выплатить по невостребованным счетам мучеников Холокоста. Бронфман отказался: "Они не поняли, что мы не просим отступного, а требуем вернуть собственность законным владельцам".

В апреле 1996 года в Вашингтоне открылись первые сенатские слушания по "нацистскому золоту". В октябре того же года Гизела Вайсхаус стала первой жертвой нацизма, вчинившей в американском суде иск швейцарским банкам на сумму 20 миллиардов долларов. Власти штатов (среди них богатейшие – Калифорния и Нью-Йорк) стали один за другим объявлять бойкот швейцарским банкам и выводить оттуда свои немалые средства. "Цюрихские гномы" осознали угрозу и бросились спасать репутацию. Для этого они учредили комиссию историков.

Свою комиссию назначил и президент Клинтон. Ее возглавил Стюарт Айзенстат, специально для этой цели переведенный в Госдепартамент с поста заместителя министра финансов США. Доклады комиссии Айзенстата стали самым авторитетным источником по проблеме "нацистского золота": американское правительство рассекретило ради этой работы миллион листов архивных документов. В итоге история Второй мировой войны предстала в новом свете.

Не сумев, к своему изумлению, договориться с Черчиллем о мире, Гитлер в 1940 году понял, что Германии нечего противопоставить практически неисчерпаемым возможностям могучего заокеанского союзника Британской империи. Война с Советским Союзом не была войной идеологий – эту трактовку сам Сталин называл смехотворной. Это была война за ресурсы. Рейху были жизненно необходимы продовольствие и уголь Украины, нефть Майкопа и Грозного. Нейтральные страны сыграли ключевую роль в снабжении немецкой военной промышленности стратегическим сырьем. Германия не могла обойтись без шведской железной руды, португальского вольфрама, испанской ртути, турецкого хрома.

За все это добро, однако, нужно было платить. Уже в самом начале войны торговые партнеры Германии старались не принимать к оплате рейхсмарки. Единственной устойчивой валютой в Европе остался швейцарский франк. Для оплаты контрактов германский Имперский банк был вынужден конвертировать в швейцарские франки золото. Так Швейцария стала главным кассиром войны. Золота не хватало, но Гитлер легко решил проблему, ограбив банки оккупированных им стран.

Союзники знали о нацистских операциях с золотом и не раз предупреждали деловых партнеров Берлина о том, что не признают законность сделок с конфискованными ценностями. После войны они учредили трехстороннюю комиссию для возвращения золота правительствам ограбленных стран. Распределению подлежали 337 тонн "желтого металла", обнаруженных союзными войсками в тайниках на территории Германии. 4 тонны нашли советские оккупационные войска, но они, как выразился в разговоре с автором один из российских экспертов, "растворились в закромах родины".

(Если без экспорта нейтральных стран Гитлер не смог бы провоевать семь лет, то без советских поставок он бы войну не начал. Москва в значительной степени свела на нет эффект морской блокады, а кроме того, закупала сырье для Германии в третьих странах, соблюдавших эмбарго. Но России никто претензий не предъявляет: во-первых, в годы советско-германской дружбы нацисты еще не приступили к "окончательному решению еврейского вопроса", а во-вторых, довоенный торговый баланс сведен с положительным сальдо в пользу Германии.)

Что касается золота, оказавшегося в банковских сейфах нейтральных стран, то его судьба решалась на отдельных переговорах. Некоторые страны – например, Швеция – вернули все или почти все, некоторые – например, Турция – ничего. Берн и Вашингтон подписали соглашение о реституции золота третьих стран в 1946 году. Сумма несколько раз корректировалась и в итоге превратилась из 250 в 28 миллионов долларов, которые и были выплачены в 1952 году. Однако комиссия Айзенстата оценила нацистские золотые резервы в Швейцарии втрое большей цифрой, чем в 1946 году (не говоря уже о том, что эту цифру надо умножить на 9: в 1946 году тройская унция золота стоила 35 долларов, а сегодня – около 300).

Публикуя свои доклады, Айзенстат всякий раз призывал американцев воздержаться от бойкотов и судебных исков, считая эти меры контрпродуктивными: он рассчитывал договориться с банкирами Холокоста. В августе 1998 года в Нью-Йорке было подписано так называемое глобальное соглашение между представителями жертв Холокоста и двумя крупнейшими швейцарскими частными банками о выплате 1,25 миллиарда долларов владельцам или наследникам владельцев невостребованных счетов.

Однако судебные процедуры шли своим чередом. Вслед за банками пробил час крупнейших европейских страховых компаний, отказавшихся после войны признать страховым случаем смерть в газовой камере. Появилась новая категория истцов: они хотят получить компенсацию за собственность, которая была куплена у них до войны в соответствии с германскими законами - но ведь это были расистские Нюрнбергские законы. После Швейцарии настал черед других нейтральных стран, а затем и стран, подвергшихся нацистской агрессии – например, Бельгии, купившей в апреле 1940 года более 6 тонн золота из сейфов австрийских и чехословацких банков. За золотом потянулся след перемещенных культурных ценностей: в одной только Франции 100 тысяч произведений искусства перешли в чужие руки. Наконец, меч правосудия обратился против американских компаний, чьи предприятия на территории рейха продолжали функционировать после вступления США в войну, эксплуатируя рабский труд.

Проблема "нацистского золота" оказала в последнее десятилетие прошлого века значительное влияние на инвестиционную стратегию и положение дел в отдельных секторах мировой экономики. Финансовые власти по обе стороны океана сполна использовали ее, особенно в преддверии введения единой европейской валюты. Не в последнюю очередь ею объясняется активность швейцарского правосудия в преследовании вкладчиков-коррупционеров. Но вопрос далеко не закрыт, и скандал вокруг книги Стюарта Айзенстата подтверждает это.

Автор, давший в последние дни несколько интервью швейцарской прессе, отвергает обвинения в свой адрес. Он отнюдь не считает виновным весь народ Швейцарии – речь идет о государственных и финансовых институтах страны. "Рисунок на обложке, - говорит он, - разумеется, не отражает сложной картины. Но смена обложки не изменит историю". Тем не менее немецкий и французский издатели книги уже заявили о своем намерении оформить обложку иначе.