6 декабря 1941 года под Москвой перешли в контрнаступление основные силы советского Западного фронта под командованием генерала армии Георгия Жукова (днем раньше вспомогательный удар по врагу нанесли войска Калининского фронта генерал-полковника Ивана Конева). В итоге, как мы знаем, вермахт потерпел свое первое крупное поражение во Второй мировой войне. Что ж, с тем, что под Москвой была одержана первая значительная победа Красной Армии в боях с гитлеровскими захватчиками, спорить не приходится. Однако подлинная картина этой битвы отнюдь не во всем такова, как ее до сих пор рисуют в наших учебниках и исторической литературе.

Часто забывают, например, что еще за несколько дней до начала советского контрнаступления немецкое наступление на Москву остановилось и группа армий "Центр" перешла к обороне. Уже 19 ноября Гитлер заявил начальнику Генштаба Францу Гальдеру, что Германии не удастся добиться полной победы над Россией и ее союзниками, так что война закончится компромиссным миром: "В целом можно ожидать, что обе враждующие группы стран, не будучи в состоянии уничтожить одна другую, придут к компромиссному соглашению". 1 декабря командующий группой армий "Центр" фельдмаршал Федор фон Бок доносил главкому сухопутных сил фельдмаршалу Вальтеру фон Браухичу, что войска не в состоянии вести планомерные наступательные действия. А накануне, 30 ноября, Жуков уже направил Сталину карту с планом контрнаступления, основной целью которого было "ударом на Клин, Солнечногорск и в истринском направлении разбить основную группировку противника на правом крыле и ударом на Узловую и Богородицк во фланг и тыл группе Гудериана разбить противника на левом крыле армий Западного фронта".

Главное же, наши историки почему-то не вспоминают, какой небывало дорогой ценой далась победа под Москвой. Вот только один пример. Одна лишь 323-я стрелковая дивизия 10-й армии Западного фронта за три дня боев, с 17 по 19 декабря 1941 года, потеряла 4138 человек, в том числе 1696 – погибшими и пропавшими без вести (Скрытая правда войны: 1941 год. Под ред. П.Н. Кнышевского. М.: Русская книга, 1992. С. 222). Это дает средний ежедневный уровень потерь в 1 346 человек, в том числе безвозвратных – в 565 человек. Вся германская Восточная армия, насчитывавшая более 150 дивизий, за период с 11 по 31 декабря 1941 года включительно имела средний ежедневный уровень потерь лишь немногим больший. В день немцы теряли 2658 человек, в том числе только 686 безвозвратно (подсчет по: Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 3. Кн. 2. М.: Воениздат, 1971. С. 120, 161).

Во время контрнаступления под Москвой соотношение потерь было особенно неблагоприятно для советской стороны. Даже согласно официальным, сильно заниженным данным, в период с 5 декабря 1941 г. по 7 января 1942 г. только Западный фронт потерял 101 192 человека убитыми и пропавшими без вести. Немцы же на всем Восточном фронте, согласно данным дневника Гальдера, за время с 10 декабря 1941 г. по 10 января 1942 г. потеряли лишь 24 794 солдата и офицера убитыми и пропавшими без вести, т.е. в 4,1 раза меньше (Гриф секретности снят. М.: Воениздат, 1993. С. 174; Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 3. Кн. 2. С. 120, 175). А ведь в этот период германские войска вели упорные бои под Москвой не только против Западного, но и против Калининского фронта. Кроме того, происходили ожесточенные сражения и в районе Тихвина, на Керченском полуострове и под Севастополем.

В ходе московского контрнаступления врага просто заваливали трупами. Это было следствием неумения командиров организовать разведку и взаимодействие различных родов войск и низкой тактической подготовки солдат. Так, в политдонесении 10-й армии от 2 января 1942 г. о командовании 385-й стрелковой дивизии, воевавшей ничуть не лучше 323-й, говорилось следующее: "Командир дивизии полковник Савин и военный комиссар Нестерчук не организовали систематической разведки сил врага, расположения его огневых средств, тщательного изучения местности и путей подхода к расположению противника, а порой и, своевременно не имея данных о силах противника, назначали атаки вслепую, отчего части несли большие потери".

Не лучше было положение и в 20-й армии, которой командовал печально знаменитый генерал Андрей Власов. В приказе от 4 января 1942 г. он отмечал: "Наблюдение и проверки организации боя командирами соединений и частей показывают, что командиры всех степеней плохо организовывают бой, ограничиваясь подчас только отдачей устного приказа... Перед наступлением командиры разведки не ведут, взаимодействия на местности не ведут, взаимодействия на местности с другими родами войск не увязывают, вследствие чего части и соединения действуют вслепую. Пехота не знает задач артиллерии, артиллерия не знает, где действует пехота... Войсковые саперы по разведке переднего края не используются... В процессе боя обстановку командиры частей и соединений в достаточной мере не изучают, потому, как правило, не знают, что происходит на поле боя". (Скрытая правда войны. С. 223, 225).

В результате больших потерь советское наступление выдохлось уже в конце января 1942 г., и дальнейшие атаки, продолжавшиеся вплоть до апреля, лишь множили потери, не приводя более к существенным успехам. Сталин и его генералы не смогли вовремя остановиться. А это стоило сделать, как уже в начале января советовал командующий 16-й армией Константин Рокоссовский. В своих мемуарах он писал: "С выходом наших войск на волоколамский рубеж стало совершенно ясно, что противнику удалось оправиться от полученного удара и что его оборона становится организованней. Продолжать наступление имевшимися к тому времени у нас силами с расчетом на решительный прорыв обороны противника и дальнейшее развитие успеха уже было нельзя… К великому сожалению... войска, выполняя приказ, продолжали наступать... Была поставлена задача: изматывать противника, не давая ему никакой передышки. Это было для меня непонятным. Одно дело изматывать врага оборонительными действиями, добиваясь выравнивания сил... Но чтобы изматывать и ослаблять его наступательными действиями... я этого никак понять не мог" (Рокоссовский К.К. Солдатский долг. М.: Воениздат, 1997. С. 164).

Беда была в том, что советское командование, и прежде всего командующий Западным фронтом Жуков, наносило удар растопыренными пальцами, стремясь быть сильным везде, а в итоге нигде не достигая крупного успеха. В описании операций на Вяземском направлении, составленном в Генштабе в 1942 г., отмечалось: "Силы и средства были почти равномерно распределены по всему огромному фронту. Громкие приказы, которые отдавал командующий Западным фронтом, были невыполнимы. Ни один приказ за всю операцию вовремя не был выполнен войсками. Они оставались голой ненужной бумагой, которая не отражала действительного положения войск и не представляла собой ценного оперативного документа. А та торопливость, которую проявляло командование Западным фронтом, передавалась в войска и приносила большой вред делу. Операции начинались неподготовленными, без тесного взаимодействия родов войск, части вводились в бой пачками, по частям, срывали всякую внезапность, лишь бы скорей начать операцию, без анализа дальнейшей ее судьбы. Авиация также была раздроблена по всему фронту на мелкие группы, не было ее сосредоточенных ударов последовательно по определенным направлениям, а при прорыве войсками заранее подготовленной обороны противника, она почти на поле боя не участвовала, что сильно сказывалось отрицательно на моральном состоянии войск. Танковые и артиллерийские средства также нерационально использовались и сильно распылялись. Управление войсками, действовавшими на этом направлении, со стороны Западного фронта было слабым. Особенно это резко сказывалось в отсутствии достаточных резервов у командующего Западным фронтом, который не мог без них влиять на ход операций" (ЦАМО, ф. 8, оп. 11627, д. 1509, лл. 47-51).

В итоге наступавшие на Вязьму четыре дивизии 33-й армии попали в окружение и были почти полностью уничтожены, а командарм генерал Михаил Ефремов, отказавшийся покинуть своих подчиненных и вылететь на самолете в Москву, что было обычной практикой для советских генералов, застрелился, чтобы не попасть в плен. В результате бездумного продолжения наступления, для развития которого недоставало сил и средств, измотанными оказались не немцы, а наши войска, что в дальнейшем негативно сказалось на исходе весенней и летней кампании 1942 года.