В Гааге начался процесс над бывшим югославским президентом Слободаном Милошевичем. На первый взгляд, никакой особой сенсации в происходящем нет. Милошевич и ранее встречался с трибуналом для обсуждения процедурных вопросов, так что картинка, открывающая выпуски теленовостей во многих странах Европы, вполне привычна. Однако значение этого процесса нельзя недооценивать - впервые со времен Нюрнбергского процесса на скамье подсудимых международного суда оказался человек, обвиняемый в преступлениях, совершенных в период пребывания на высшей государственной должности.

Впрочем, строго говоря, такого не было и в Нюрнберге - фюрер и рейхсканцлер Германии Адольф Гитлер благополучно покончил с собой, оставив возможность отвечать за содеянное своим соратникам. Милошевича, имея в виду трагическую судьбу его родителей-самоубийц, также подозревали в склонности к суициду. Но бывший президент Югославии живой и здоровый появился в зале заседаний Гаагского трибунала, чтобы заслушать обвинительную речь прокурора Карлы дель Понте.

Сам этот факт может предотвратить многие исторические события, уже "запланированные" в нашем ближайшем будущем. Становится очевидным, что главы государств более не неподсудны, что они не могут рассчитывать на абсолютную безнаказанность, уничтоженные архивы, особое положение в собственной стране. Что государство как институт, карающий воришек-карманников и защищающий высокопоставленных преступников, уходит в прошлое. Еще несколько лет назад Милошевич и представить себе не мог, как окончится его политическая карьера. Но обвинять его в этом трудно - в конце концов подобных прецедентов в международном праве действительно не существовало, а трибунал в Гааге мог восприниматься югославским посткоммунистическим лидеров и его окружением как пугало для мелких полевых командиров или в крайнем случае суд для лидеров самопровозглашенных республик - таких, как президент Республики Сербской Радован Караджич или главнокомандующий сербскими войсками в Боснии генерал Ратко Младич. А Милошевич был главой "настоящего" государства. Но и оно ему не помогло.

Тем, кто решится повторить "подвиг Милошевича" - развязать этнические чистки, войны против соседних стран, устраивать теракты, бомбежки и диверсии, - придется серьезно задуматься о том, что стены президентских резиденций больше не защищают ни от американских ракет, ни от международного правосудия. Рано или поздно перед ним придется отвечать каждому из облеченных властью военных преступников. Но чтобы это стало нормой, а не исключением, чтобы Милошевич оказался не единственным, а всего лишь первым среди равных, процесс над ним должен быть максимально гласным и основанным не на эмоциях, а на реальных доказательствах.

Поэтому суд может длиться несколько лет и изобиловать самыми невероятными поворотами, разоблачениями, вызовом самых неожиданных свидетелей и выдвижением обвинений против новых и новых фигур югославской политической сцены. И конечно же, одним из последствий этого процесса может стать политическая оценка самого механизма компромисса с диктатором - то, что сегодня сторонники Милошевича ставят ему в заслугу, напоминая о Дейтонском мире и прочих легитимных контактах Милошевича с руководителями западных стран, может на деле обернуться поражением Запада, доказательством того, что диктатора нельзя образумить и цивилизовать, договорившись с ним. Можно лишь продлить его разрушительную деятельность, причинив новые страдания его новым жертвам.

Милошевич уже проиграл - "Известия", 13.02.2002