СССР изначально был ассимметричной федерацией. Таким его спроектировал Иосиф Сталин. Он, Сталин, "великий государственник", заложил в фундамент СССР те самые мины замедленного действия, которые рванули сразу после начала горбачевской политической либерализации. РСФСР не имела того национально-государственного статуса, которым обладали прочие четырнадцать республик. Этот статус был искусственно подменен советским наднациональным централизмом, с его тремя несущими конструкциями - КПСС, КГБ и советской армией. Этнические русские доминировали не только в силовых структурах, но и в парторганах. При этом - в порядке негласной компенсации "националам" - центральные экономические диспетчеры, Госплан и Госснаб, усердно перераспределяли валовой внутренний продукт в пользу имперских окраин. А стратегическое развитие советского ВПК и тогдашнего hi-tech при премьере Алексее Косыгине и главе Госплана СССР Николае Байбакове планировалось исходя из деления страны на 18 крупных экономических районов.

Республиканскими границами тут и не пахло; и Политбюро ЦК КПСС, куда входили партийные руководители тогдашних крупнейших "субъектов федерации", особо против этого не возражало.

Под знаком этой двойственности советская империя просуществовала весь брежневский период. Однако Леонид Брежнев уже предвосхитил те разрушительные конфедеративные реформы СССР, что были осуществлены в 1989-1991 годах Михаилом Горбачевым и Александром Яковлевым. Со второй половины 70-х, например, социалистический Узбекистан в составе советской федерации обладал - на "коммерческой основе" - почти конфедеративным статусом. Кроме того, тогда же, в канун принятия новой советской Конституции, Брежнев инициировал серию законов "об укреплении СССР", предоставив российским автономным республикам весомые политические и хозяйственные привилегии в сравнении с "русскими" агроиндустриальными регионами. Наконец, на фоне "всевластья Госплана" были существенно расширены экономические полномочия Украины, прибалтийских республик и Москвы.

После уничтожения центральных партийных и силовых структур и распада СССР Борису Ельцину досталась аморфная федерация с нарастающей асимметрией в пользу бывших российских автономий. Первый российский президент тогда не имел собственных институциональных политических ресурсов и поневоле начал играть на противоречиях между привилегированными республиками и недовольными краями и областями. "Шахраевская" Конституция 1993 года закрепила федеративную асимметрию. Ельцин, с его византийским властным инстинктом, вероятно, понимал, что время "привинчивать" регионы еще не пришло.

Однако наряду с этим новая Конституция сформулировала и президентские властные суперполномочия. И, что еще важнее, она создала собственные, автономные президентские политические ресурсы, независимые от такой низменной прозы, как предвыборный рейтинг и уровень доверия региональных лидеров к главе государства. Таковыми стали, как это ни парадоксально звучит, прежде всего Дума и Совет Федерации. Региональные лидеры не получили прямого доступа ни к управлению законодательным процессом, ни тем более к формированию кабинета министров и экономической политики государства. И этого было достаточно: "рулить" Думой и Совфедом Кремль понемногу научился вполне эффективно, а благодаря приватизационному законодательству возникла мощная группировка олигархов - политико-экономических контрагентов Кремля, сконцентрировавших в своих руках лояльные СМИ, "черные" авуары для финансирования текущих нужд верхушки исполнительной власти и PR-структуры, управляющие любыми выборами в интересах президента и его администрации.

После того как властная верхушка оправилась от политического кризиса 1998-1999 годов и правительство возглавил Владимир Путин, ельцинская команда сочла, что пришла пора "рассчитаться с зарвавшимися региональными баронами". Громоподобное политическое поражение Юрия Лужкова в декабре 99-го стало лишь точкой отсчета этого процесса. Губернаторам и президентам недвусмысленно дали понять, что Кремлю мало запоздалой фанфарной лояльности в виде поспешных перебежек - по доскам крушения - из "Всей России" в прокремлевское "Единство". За Стеной задумали изничтожить региональную вольницу не только экономически, но и концептуально. Что двигало Борисом Ельциным, когда он в духе ecrasez l'infâme давал на сей предмет прощальные "вводные" молодому преемнику? Быть может, непрощенная обида: я, мол, вам, губеры, полномочий дал - только поспевай глотать, а вы меня вон как со Скуратовым кинули.

Как бы там ни было, сразу после избрания новый президент дал понять политической элите, что не будет мириться с привилегиями "местных царьков" и особенно республик в составе РФ. Новое налоговое законодательство в значительной мере лишило территории экономической части этих привилегий. Кабинет министров "повесил" на бюджеты территорий значительную часть тягот по обслуживанию внешнего долга в критические 2002-2004 годы. Путин также повел атаку на местные политические вольности. Он выгнал региональных вождей из верхней палаты, отнял у них влияние на местные подразделения силовых и правоохранительных ведомств, а также на суды.

Более того, Кремль одержал еще одну, сверхважную, но пока еще не осознанную элитой победу над "регионалами". Президентскому штабу удалось сделать "унитаристами" большую часть олигархов. Это, разумеется, не значит, что лидеры бизнес-сообщества пополнили ряды сторонников укрупнения субъектов федерации. Или что в лице олигархов президентские полпреды обрели лучших друзей. Нет. Но теперь политический риск, связанный с унией олигархов и лидеров "региональной фронды", Кремлем существенно снижен.

Теперь Путин, судя по его публичным заявлениям, намерен добиться денонсации всех двусторонних договоров между Центром и регионами. Он дал замглавы администрации Дмитрию Козаку год сроку на то, чтобы "унифицировать федерацию". По сведениям ряда источников Граней.Ру, дальнейшее карьерное продвижение Козака поставлено президентом в зависимость от решения этой задачи. Кроме того, как стало известно Граням.Ру, коллеге Козака Владиславу Суркову поручено провести соответствующую работу с сенатской фракцией "Федерация".

Со своей стороны, и "кремлевские питерцы" стали активнее вмешиваться в деятельность пропутинского большинства в Думе. Свидетельством тому 5-6 законопроектов, разработанных "группой Козака" и рассматриваемых палатами. На счету Козака - победа сторонников "поправки Надеждина" в Государственной думе: 20 июля Совет Федерации поправки к закону "Об общих принципах организации законодательных и исполнительных органах госвласти субъектов РФ" отклонил, однако на осенней сессии Дума, вероятнее всего, преодолеет сенатское вето. В отличие от замглавы администрации Владислава Суркова, "новая команда" в Кремле всерьез намерена сохранить "право на третий срок" лишь за 10 главами регионов из 69 претендентов.

Это, далее, продавленная Кремлем - пусть в смягченном виде - поправка в федеральный закон "О милиции", лишающая региональных лидеров права голоса при назначении глав УВД. Это закон "О политических партиях" и законопроект "Об основных гарантиях избирательных прав граждан", которые фактически ставят крест на региональных политичеcких партиях и устанавливают, что выборы в местные законодательные собрания будут проводиться не только по "мажоритарке", но и по партийным спискам. Это законопроект "О порядке принятия в РФ и образования в ее составе нового субъекта РФ", предназначенный, как считается, для того, чтобы дать старт процессу укрупнения регионов. Он также отклонен СФ 20 июля.

Наконец, это законопроект "О разграничении госсобственности на землю", лишающий регионы права распоряжаться землей, на которой расположены находящиеся в федеральной собственности предприятия.

Законодательное наступление на губернаторов разворачивается по всем фронтам. И тем не менее аналитическое сообщество, ставшее при Путине достаточно автономной силой, уже вынесло свой ответственный вердикт: ВВП трудно, почти невозможно будет выиграть президентские выборы 2004 года в опоре только на полпредов, "равноудаленных олигархов" и "привинченные" СМИ. С мая 2000 года, когда был учрежден институт полпредов, избрано 45 глав исполнительной власти в субъектах федерации. Подбивая бабки в середине 2001-го, глава государства вынужден был признать, что несмотря на отдельные успехи завоевать контрольный пакет в открытом акционерном обществе "Региональные выборы" полпредам не удалось. Он сохранился в руках президентской администрации, лишь частично контролируемой Путиным. Между тем блокирующий пакет удержали за собой региональные элиты.

Привести Путина к победе могут губернаторы, по команде из центра суммирующие свои административные ресурсы. Это аксиома. Даже если бы аксиомы было принято доказывать, итоги региональных выборов мая 2000-июля 2001 доказали это Кремлю с математической непреложностью.

Именно потому многие наблюдатели, знающие кремлевскую кухню не понаслышке, видят в федералистских новациях Кремля не более чем спланированную политическую кампанию. Она затевается не для того, чтобы в обозримом будущем добиться "великоимперского" укрупнения регионов до 12-14 "больших субъектов". Путин прагматик. "Перенарезать" империю по сложившимся экономическим блокам (энергетика-металл-уголь, например) заманчиво. Ввести назначаемость глав регионов - заманчивей вдвое. Да только последствия подобных форсированных акций могут оказаться непредсказуемыми. Кто в 70-е, кроме экзальтированных читателей памфлета Андрея Амальрика "Просуществует ли СССР до 1984 года?", верил в скорую кончину советской империи? А вот взяла да и кончилась. Лучше не дергать судьбу за хвост вторично.

Нет, цели "второй волны федеративных реформ" не столь романтичны. Скорее всего, Путин для начала намерен "отдавить" площадку для длительного предвыборного торга с региональными баронами. Сначала отнять (или пригрозить отнять) - а потом торговаться. Торговаться самому, желательно без посредника в виде структур собственной администрации. При этом Путин, разумеется, ни на минуту не забывает о собственном рейтинге. Ничто лучше не поднимает рейтинг, чем зримая и эффектная забота об укреплении государства. Как верно подметил поэт, "есть те, что верят, и те, что смотрят из лож".