При подведении мировых итогов—2003 можно ограничиться одним единственным сюжетом – Ираком. Новая американская война в Заливе вместила в себя все то существенное, что происходило за минувший год в международной политике.

Это прежде всего глубокий кризис ООН, выразившийся в том, что крупнейшая и самая представительная организация планеты так и не нашла своего места в разрешении главной коллизии. На этапе подготовки войны Совбез оказался парализован разногласиями постоянных членов, так что боевые действия начались без какого бы то ни было решения со стороны "всемирного Политбюро". После военной победы Америки ООН фактически пошла на поводу у США, сначала, по сути, легитимизировав войну задним числом, а затем попытавшись с разрешения Вашингтона встроиться в процесс мирного урегулирования.

Багдадский теракт конца лета, в результате которого погиб один из самых уважаемых в мире ооновских чиновников Серджиу Виера ди Меллу стал страшным символом. Во-первых, того, что никаких условий для миротворчества в Ираке нет. А, во-вторых, что в глазах исламских радикалов ООН, в которой большинство членов выступали против этой войны, ничем не отличается от "американских оккупантов". Ритуальные заклинания о восстановлении ведущей роли ООН в международных отношениях продолжали звучать на протяжении всего года, однако сегодня, кажется, даже самые убежденные приверженцы Объединенных Наций уже не могут сформулировать, в чем эта роль должна выражаться.

Вторым значимым итогом иракской войны стал раскол Европейского союза, в котором многие надеялись увидеть новый мировой "полюс силы", который наконец-то сбалансирует беспрецедентную мощь Соединенных Штатов. Этого не случилось, более того, развитие событий продемонстрировало как раз обратное: ЕС не имеет сил, возможностей, а главное, политической воли для того, чтобы стать глобальным игроком. Конфликт, возникший в связи с Ираком, к концу года перекинулся на сугубо внутриевропейскую сферу – о принятии новой конституции, которая должна превратить Старый Свет в европейское супергосударство. Главные действующие лица в этом споре практически те же, что и в иракском. С одной стороны, Германия и Франция, которые намерены и дальше солировать в процессе интеграции, с другой – вступающая в мае 2004-го безумно амбициозная Польша, и Испания, которые вместе бросили вызов доминированию на континенте оси Париж—Берлин.

Если на глобальной арене ЕС продемонстрировал слабость, то на региональной выступил как раз с позиции сильного. Внутренние проблемы Евросоюза не повлияли на интерес европейцев к тому, что верховный представитель ЕС по внешней политике и безопасности Хавьер Солана недавно назвал "ближним зарубежьем" - Украине, Белоруссии и Молдавии, а также Южном Кавказе. Неудача ноябрьской попытки России самостоятельно урегулировать приднестровский конфликт продемонстрировала принципиальное изменение в расстановке сил на постсоветском пространстве: Москва больше не может ничего добиться в бывших советских республиках без согласия Европейского союза. Позиции России слабели и до того, просто никогда еще не было столь открытого и жесткого столкновения: Россия выработала план, который приняли обе стороны, Европа сказала "нет", и "пророссийский" президент Воронин немедленно отказался, предпочтя потерю лица и прямой конфликт с Москвой.

"Либеральная империя", о которой буквально пару месяцев назад охотно говорили в Москве не только записные патриоты, но и такой завзятый демократ, как Анатолий Чубайс, не состоялась. Более того, внутрироссийские события второй половины года – дело "ЮКОСа" и избирательная кампания – изменили общую атмосферу отношений с Западом, и теперь любая попытка экспансии России встречает отнюдь не благожелательную реакцию. Бывшие советские республики это немедленно почувствовали. И если полтора года назад президент Путин и канцлер Шредер вместе зажали президента Кучму в клещи, заставив согласиться на консорциум по управлению газовой системой Украины, то с тех Германия к проекту охладела, а Киев успешно морочит России голову.

Наконец, возвращаясь к последствиям Ирака, остается констатировать главное. Как пишет в последнем за 2003 год номере влиятельного американского журнала Foreign Affairs политолог Дмитрий Саймс, "независимо от взглядов и предпочтений Америки преобладающая часть мирового сообщества видит в ней зарождающуюся империю".

Понятие "империя" прочно вошла в современный политический лексикон. Одни воспринимают новую функцию Соединенных Штатов с радостью (наконец-то хоть кто-то наведет порядок в современном хаотическом мире), другие с ненавистью и проклятиями. Минувший год явил американцам обе стороны империи – победоносную (блестящая военная победа в Ираке, поимка Саддама) и горькую (множащиеся потери, ненависть значительной части мира, всплеск радикализма). Несмотря на пессимизм скептиков, Америка способна учиться на ошибках. Ярким примером того, что политика США отнюдь не так прямолинейна и незатейлива, как показалось многим на основе иракского опыта, стала сенсация, преподнесенная под занавес года ливийским лидером Муаммаром Каддафи. Добровольный отказ экстравагантного полковника от разработок оружия массового уничтожения свидетельствует: "империя" пользуется всем арсеналом инструментов, которым она располагает. Правда, хватит ли их, чтобы решить-таки иракскую проблему, никакой уверенности нет.