Минувшая неделя в Афганистане характеризовалась сложной игрой вокруг Кундуза - последнего крупного города на севере страны, где еще оставался талибский гарнизон. О падении Кундуза сообщали чуть ли не ежедневно, а численность группировки талибов волшебным образом уменьшилась с первоначальных 30 тысяч до 2 тысяч, сдавшихся в плен. С учетом того, что штурмовала Кундуз всего лишь 5-тысячная группировка северян, талибов и боевиков "Аль-Кайды" наверняка было еще меньше. Да и штурма как такового, похоже, не было, а была напряженная торговля, кому сдавать город в обмен на пропуск большей части гарнизона на юг Афганистана - узбекам или таджикам. Пуштунские полевые командиры, перешедшие на сторону победителей, и фанатики-арабы из "Аль-Кайды", сражающиеся до конца и подрывающие себя и врагов гранатами, не в счет.

Насчет того, кто в конечном счете выиграл гонку за Кундуз - лидер афганских узбеков генерал Дустум, чьи войска первыми вошли в город, или таджикский генерал Дауд-хан, подчиняющийся военному министру альянса Фахиму, - до сих пор поступают противоречивые сведения. Каждая из сторон стремится укрепить свои позиции на севере страны и свой военно-политический вес перед начинающейся во вторник в Бонне международной конференцией по созданию временного правительства Афганистана. Однако реальная сфера влияния "Северного альянса" ограничивается теми городами - вроде Мазари-Шарифа или Кабула, - население которых готово признать его власть.

Об этом свидетельствуют и трагические случаи с иностранными журналистами, которых в Афганистане отстреливают как куропаток. Как можно заподозрить, несчастные стали жертвами пропагандистской кампании северян, которую сами усиленно транслировали. Они поверили, что с талибами почти покончено, а на освобожденной от них территории можно безопасно передвигаться. На самом же деле отряды Дустума и Фахима не в состоянии обеспечить безопасность даже в узбекских и таджикских провинциях, не говоря уже об обширных пуштунских районах. Понятно, что в преддверии решения вопроса о создании нового афганского правительства, признаваемого и поддерживаемого мировым сообществом, лидерам Объединенного фронта надо представить себя миру как серьезную силу, опирающуюся на все народности страны. Однако сами они насчет степени своих успехов вряд ли заблуждаются.

Поэтому в Бонне северянам необходимо будет продемонстрировать единство и не выносить на всеобщее обозрение собственные дрязги. Иначе им будет трудно заручиться финансовой и материальной помощью ООН и стран Запада. Создается впечатление, что Россия в качестве желанного и выгодного партнера уже не рассматривается. Свидетельство тому - прием, оказанный российской делегации в Кабуле, когда с ней сутками не могли встретиться ни президент Раббани, ни другие вожди альянса. Причина банальна. Финансовые возможности России несопоставимы с возможностями США и их союзников по НАТО, особенно в свете начавшегося падения цен на нефть. Кроме того, войска "Северного альянса" зависят не столько от поставок российских танков, сколько от помощи американской авиации и спецназа, да и танки у американцев в случае необходимости найдутся. Именно с США противники талибов связывают надежды на стабилизацию обстановки и экономическое возрождение Афганистана. Пока же лидеры "Северного альянса" стремятся поставить под эффективный контроль как можно больше районов с таджикским и узбекским населением. Разумеется, тут не обходится без соперничества между Фахимом и Дустумом.

А вопрос о том, кто возглавит правительство Афганистана, назвавшись премьер-министром, президентом или королем, стоит не столь остро, как может показаться со стороны. Нынешний формальный президент страны Бурхануддин Раббани реальной власти не имеет, так как не располагает военной силой. Раньше он был марионеткой Ахмад Шаха Масуда. После его гибели Раббани стал зависеть от своего министра обороны, военного лидера афганских таджиков генерала Фахима. Как фигура компромиссная и малоавторитетная, он устраивает большинство командиров "Северного альянса". Экс-король Захир Шах, хотя и является пуштуном, основной поддержкой пользуется среди шиитcкого хазарейского меньшинства, о чем свидетельствуют, в частности, роялистские демонстрации в Герате. В короле хазарейцы видят хоть какую-то гарантию собственной безопасности как от пуштунов-талибов, так и от своих таджикских и узбекских союзников. По мере ослабления движения "Талибан" угроза репрессий против хазарейцев со стороны преобладающих сил "Северного альянса" возрастает.

Вполне возможно, что после встречи в Бонне Раббани сохранит свой пост. Ни среди пуштунов, ни среди других народностей Афганистана не видно пока кандидатур на роль общенационального лидера. А общая стабильность будет обеспечена только тогда, когда правительство в Кабуле получит поддержку со стороны пуштунов - самого многочисленного народа страны. Но вряд ли такую поддержку удастся получить уже в Бонне. Это процесс длительный.

Раббани не исключил, что представители "умеренных талибов" будут участвовать в будущем правительстве "в индивидуальном порядке". Возможный партнер по переговорам у Объединенного фронта среди умеренных талибов как будто появился. Это мулла Хаксар, бывший министр национальной безопасности в правительстве талибов, остался в Кабуле и вступил в контакт с "Северным альянсом" (Объединенным фронтом), отмежевался от бен Ладена и "Аль-Кайды". Конечно, остается под вопросом как искренность его заявлений, так и степень влияния Хаксара в пуштунской среде. Но если умеренным пуштунам действительно удастся дистанцироваться от муллы Омара и бен Ладена и консолидироваться вокруг какого-то одного лидера, это открывает шанс на создание правительства национального единства в Афганистане.