Нынешняя антитеррористическая операция США построена по старому наполеоновскому принципу: сначала ввязаться в драку, а там посмотрим. Но Джордж Буш-младший как будто не Наполеон, и его генералы не тянут на маршалов Первой империи. Акция против Афганистана выглядит торопливой уступкой общественному мнению, жаждущему отмщения за взрывы в Вашингтоне и Нью-Йорке, за тысячи погибших, за порушенное чувство стабильности и защищенности. Хоть президент Буш и говорил, что не стоит пускать ракеты по два миллиона долларов, чтобы попасть верблюду в задницу, но поступил с точностью до наоборот. Бомбардировки Кабула, Кандагара и других афганских городов, возможно, способны потрафить чувству гнева миллионов американцев, но не способны нанести сколько-нибудь серьезный ущерб боевому потенциалу талибов.

Воздушные атаки на построенные еще Советским Союзом военные и гражданские аэродромы выглядят эффектно на снимках из космоса, но с учетом реальной мощи авиации талибов вряд ли окупят затраченные на них средства. Два десятка Миг-21 да полсотни устаревших вертолетов, летающих на честном слове, все равно никуда бы от американцев не делись и были бы сбиты, едва поднявшись в воздух и не успев нанести никакого ущерба войскам союзников. А спецназовцы хороши в голливудских боевиках, но в условиях Афганистана, где они окажутся в незнакомой труднопроходимой горной местности, в окружении десятков и сотен тысяч враждебно настроенных вооруженных людей, "зеленые береты" вряд ли добьются значительных результатов.

Бомбардировки неизбежно ведут к гибели ни в чем не повинных мирных жителей, особенно в городах. А ведь в том же Кабуле большинство жителей - таджики, явно враждебные опирающимся преимущественно на пуштунов талибам и симпатизирующие "Северному альянсу". Да и в Кандагаре горожане наверняка не в восторге от запрета телевидения, возвращения чадры и других исламских строгостей, введенных движением "Талибан". Итогом может стать только ненависть к Америке и Западу и усиление поддержки талибов не только среди давно сочувствующих им сельских жителей, но и среди населения городов. Разбомбить же горные базы талибов, которые практически не фиксируются аэрокосмической съемкой, вряд ли возможно. И уж лишь чудо позволит поразить бомбой или ракетой самого бен Ладена.

Почему же американцы поторопились с началом антитеррористической операции? Все дело в природно-климатическом факторе. Уже с конца ноября, когда в горах выпадает снег, делающий непроходимыми перевалы, любые крупномасштабные наземные боевые действия в Афганистане невозможны. Нелетная погода также крайне ограничивает действия авиации. Сразу после терактов 11 сентября было очевидно, что не только провести, но даже подготовить наземную операцию до ноября нет никаких шансов. Пришлось бы ждать как минимум до конца апреля, когда погода позволит приступить к военным операциям большого масштаба. Но не было никакой уверенности, что американская общественность готова будет ждать возмездия полгода и что за это время настроения в США не переменятся кардинальным образом.

Теперь все равно придется ждать весны. Только крупная наземная операция, связанная с временной оккупацией Афганистана, может принести успех в борьбе с бен Ладеном и талибами. Еще во время советской интервенции эксперты полагали, что для сколько-нибудь эффективного контроля над афганской территорией, хотя бы на уровне уездных центров, требуется полумиллионная армия (советский ограниченный контингент, напомню, был вчетверо меньше). Следовательно, к апрелю 2002 года американцам придется сосредоточить у границ Афганистана примерно 500-тысячную сухопутную группировку. Сомнительно, чтобы США готовы были бросить в пекло наземных боев такое количество американских солдат.

На "Северный альянс", который даже в условиях американских ударов по талибам все никак не соберется перейти в наступление на Кабул, надежд мало. Наследники Ахмад Шаха Масуда не имеют ни его таланта и авторитета, ни сил и средств для борьбы с талибами. Скорее всего лидеры альянса рассчитывают дотянуть до зимы, чтобы потом заявить, что поход на Кабул невозможен из-за погодных условий, которыми попытаются прикрыть собственную слабость. Расчет попытаться найти какую-то оппозицию талибам среди пуштунского большинства теоретически верен, но практически трудно осуществим.

Единственная реальная сила, которую США, вероятно, постараются использовать в наземной операции, - это Пакистан с его сильной армией. К весне следующего года надо попытаться уговорить президента Мушаррафа пойти на риск войны с афганскими единоверцами, на риск конфликта, где пуштунам придется воевать с пуштунами. Есть также надежда, что Пакистану удастся найти какого-то пуштунского лидера по ту или другую сторону границы, который сможет составить конкуренцию мулле Омару. Дополнительный риск после начала антитеррористической операции связан как с ростом антиамериканских настроений в Афганистане, так и c вероятной дестабилизацией ситуации в Пакистане и государствах Средней Азии, вследствие действий радикальных исламистов. Но на этот риск приходится идти.