Президент Пакистана Первез Мушарраф публично потребовал от США проводить свою военную операцию в Афганистане таким образом, чтобы не привести к власти "Северный альянс" - иначе страна снова погрузится в анархию. У пакистанского лидера есть свои резоны для столь откровенного и даже рискованного заявления, смахивающего на ультиматум. Чтобы их понять, требуется небольшой экскурс в историю.

С некоторым упрощением, расстановка сил в афганской войне на протяжении последних пяти лет, то есть с момента взятия талибами Кабула в 1996 году, выглядит следующим образом. Есть "Северный альянс", пользующейся политической поддержкой центральноазиатских стран СНГ и России, военной - Ирана и финансовой (в последние годы) - Индии. С другой стороны - движение "Талибан", выпестованное разведкой Пакистана. При этом Пакистан, в отличие от спонсоров афганских северян, еще недавно, до 11 сентября, можно было рассматривать в качестве самостоятельной военно-политической силы, учитывая значительное присутствие в Афганистане пакистанских военных и исламских волонтеров.

В результате получается треугольник: "Северный альянс" - "Талибан" - "Пакистан". Впрочем, для "Северного альянса" схема еще проще, поскольку северяне считают талибов не самостоятельной силой, а всего лишь пуштунской марионеткой в руках Пакистана. А до того как Исламабад осенью 1994 года "вбросил" талибов на афганскую сцену, такой марионеткой, по словам представителей "Северного альянса", в течение 14 лет служил Гульбеддин Хекматиар, известный вождь афганских моджахедов и лидер пуштунской Исламской партии Афганистана. Покойный военный лидер альянса Ахмад Шах и его сподвижники постоянно утверждали и утверждают, что со "своими" пуштунами, будь они талибы или прочие, они как-нибудь разберутся и что все дело в Пакистане. Именно эта страна, по мнению "северян", вслед за Британской империей и Советским Союзом, осуществляет внешнюю агрессию против Афганистана.

В Исламабаде же никогда не скрывали, что ситуация в Афганистане имеет ключевое значение для безопасности и стабильности самого Пакистана. Дело в том, что, как известно, этническая территория пуштунов разделена на две части афгано-пакистанской границей - так называемой линией Дюранда, причем в Пакистане живет намного больше пуштунов, чем в Афганистане. Линия Дюранда никогда не признавалась властями Афганистана, претендующего на все территории, населенные пуштунами. Цель политики Пакистана всегда состояла в том, чтобы предотвратить развитие пуштунского объединительного движения, которое стало бы угрозой для территориальной целостности страны. Поэтому Исламабад всячески поддерживал идею конфедерации Пакистана и Афганистана. Но такую конфедерацию можно было создать лишь при наличии в Афганистане весьма дружественного Пакистану правительства, возглавляемого пуштунами.

Однако ни король Афганистана Захир Шах, ни свергнувший его с престола в 1973 году президент Дауд, ни тем более вожди афганских комунистов, пришедшие к власти в Кабуле в 1978 году, хоть и были в большинстве своем пуштунами, не стремились пойти навстречу восточному соседу. Советская военная интервенция 1979 года, казалось бы, облегчила Исламабаду решение долгосрочной политической задачи. В Пакистане удалось собрать лидеров семи исламских группировок Афганистана, объявивших джихад против пришедших с севера "шурави". И джихад этот закончился успешно.

Однако добиться своей цели Пакистану не удалось. На первые роли в освобожденном от советских войск в Афганистане вышли представители этнических меньшинств: таджики Раббани и Масуд, хазарейцы Халили и Анвари, узбек Дустум. Ставленник Исламабада Хекматиар был допущен к власти лишь условно - президент Раббани и министр обороны Масуд дали ему пост премьер-министра, но не пустили в Кабул - и так и не смог стать козырной картой в пакистанской игре. А в Афганистане началась форменная резня между победившими моджахедами. Сначала таджики с узбеками воевали против пуштунов, потом - узбеки вместе с пуштунами против таджиков; шииты-хазарейцы присоединялись то к одной, до к другой стороне. А извне в ситуацию в Афганистане так или иначе вмешивались Иран, Индия, Китай, Россия, страны Центральной Азии... Так продолжалось до появления талибов, которые, к безмерной радости многих уставших от многолетней войны афганцев, жестко и безжалостно установили свой порядок. Дальнейшее известно...

Так что генерал Мушарраф отчетливо себе представляет, чем грозит Пакистану, да и ему лично, возвращение к власти в Кабуле, на "плечах" Соединенных Штатов и Великобритании, афганских северян. Пакистанские пуштуны в этом случае просто сметут генерала, и никакие деньги США, на которые раньше можно было купить лояльность пуштунских племен, его не спасут. Отношения между Исламабадом и Вашингтоном сегодня переживают трудный момент, а "Северный альянс" усугубляет эти трудности, навязчиво демонстрируя свои союзнические отношения с американцами. Это грозит неприятностями обеим сторонам. Вашингтон вольно или невольно связывает себя с одной из сторон во внутриафганском конфликте, что лишает его доверия со стороны пуштунов, составляющих более половины населения страны. Между тем северяне могут предстать перед остальными афганцами как пособники новых иностранных агрессоров, этакие афганские квислинги. А такого в Афганистане не прощают.

США в последнее время активно пытаются оживить так называемый "римский процесс", пытаясь вывести бывшего короля Захир Шаха на роль лидера страны на переходный период. Однако ошибка здесь в том, что экс-монарх связал себя сегодня только с северянами, провозгласив совместно с ними создание Совета национального единства Афганистана. Если в этом органе пуштунов будет представлять один Захир Шах, затея заранее обречена на неудачу. Пуштуны, входившие в состав делегации "Северного альянса", прибывшей в Рим, в счет тут идти не могут.

Понятно и стремление спецпредставителя генсека ООН по Афганистану Франсиска Вендрелла упредить недовольство пуштунов - как афганских, так и пакистанских. Г-н Вендрелл уже успел заявить, что в будущем афганском правительстве должны быть представлены и талибы.

В свете всех этих проблем обещания лидеров "Северного альянса" взять в ближайшее время Кабул и покончить с талибами выглядят преждевременными, а может быть, даже и опасными. Представляется, что афганская столица на некоторый период должна быть свободна от присутствия как северян, так и талибов.

Однако западная коалиция не может на долгое время оставаться гарантом стабильности в Афганистане - иначе ее присутствие объединит всех афганцев против новых иноземных захватчиков. Что же делать? Ответа на этот вопрос нет. Очевидно, что политический процесс "умиротворения" Афганистана катастрофически отстает от военного. Так что надо отдать должное мужественному демаршу президента Пакистана, обозначившему проблему, которая очень скоро станет главной для всех, кто сегодня "работает" по Афганистану. Иначе "бен Ладены" станут постоянно действующим кошмаром повсюду и для всех. Даже если главный из них отправится, ко всеобщей радости, в райские кущи.