Билл Клинтон вернулся с победой.

У победы молодые женские лица. Американка китайского происхождения Лора Лин и кореянка Юна Ли работали на кабельном телеканале Current TV. 17 марта они были схвачены северокорейскими пограничниками при обстоятельствах, которые до сих пор называют неясными. Известно только, что случилось это у реки Ялуцзян возле китайской границы, в тех местах, где подданные Ким Чен Ира по мелководью бегут из страны победившего чучхе. Журналистки снимали на камеру исторические эти места. Так называемый суд КНДР приговорил их к 12 годам так называемых трудовых лагерей.

Говоря попроще, они стали заложницами.

Это, вообще говоря, отличительная черта пхеньянского режима. Ноу-хау, придуманное еще покойным Ким Ир Сеном: использовать систему заложничества на переговорах о будущем его страны. Однако, как правило, пхеньянское руководство использовало более размашистую методику, удерживая в заложниках миллионы людей на Корейском полуострове. Поклонники чучхе демонстрировали миру ядерное оружие и называли цену своей сговорчивости: деньги, мазут и продовольствие для так называемого народа, буквально помирающего с голода под чутким присмотром любимых руководителей.

В последние годы им не везло. Ноу-хау приелось, а новые ядерные испытания, которыми Ким по старинке пытался закошмарить соседей, вызывали в мире брезгливое раздражение. Санкции СБ ООН, одна другой жестче, загоняли КНДР в какое-то космическое одиночество. Поэтому журналистки, оказавшиеся под дулами автоматов пхеньянских карацуп, стали для Кима незаслуженным и драгоценным подарком. И эту новую возможность шантажировать Америку он не упустил. Просто форма принуждения к диалогу изменилась - от большего к меньшему. Предметом политического торга оказались две молодые женщины. Они стали живым товаром, который Пхеньян собирался задорого продать.

Расчет был верен: Ким Чен Ир знал, с кем имеет дело.

Это ведь Америка, где жизнь каждого гражданина ценится на вес золота. Это общество, которое не позволит забыть о своих заложниках, и чуть ли не каждый день на телеканалах и в газетах про них будут писать и брать интервью у безутешной родни. Это политическая система, которая требует от президента участия в судьбе похищенных. И дело тут даже не в том, что Лора и Юна работали на телеканале, основанном Альбертом Гором - вице-президентом в администрации демократа Клинтона. А в том, что общество с надеждой, которая могла обернуться болью и гневом, следило за этим небывалым сюжетом: "Американские журналистки в северокорейском ГУЛАГе".

Конечно, Обаме отчасти было легче, чем Путину во времена "Норд-Оста" и Беслана. Ситуация была статична, а террористам хватало ума не держать пленниц впроголодь и не расстреливать их. Хотя в чем-то и трудней: штурм Северной Кореи исключался напрочь. К тому же время подстегивало: каждый час пребывания пленниц в застенке работал против Обамы. И он искал выхода из этого тупика, думая прежде всего о спасении жизней и менее всего о том, как продемонстрировать нации свою крутость и несгибаемость перед лицом террора. Эти его качества не были востребованы обществом.

Наоборот. Спасая жизни молодых женщин, Америка унизилась до диалога с отморозками. Экс-президент США унизился до общения с Ким Чен Иром. Белый дом унизился до переговоров с так называемыми пхеньянскими политиками, которые капризно отбирали кандидата для встречи со своим так называемым президентом. И переговоры эти долго велись под диктовку КНДР.

А ничего другого не оставалось. Альтернативой была смерть молодых женщин в лагере. То есть этой альтернативы у американцев не было.

Судя по тому, что Клинтон вернулся домой с заложницами, Ким остался доволен размерами выкупа. Он снялся на память с экс-президентом США. Продемонстрировал миру, что жив и способен к общению. И почти наверняка получил какие-то обещания лично от Обамы в устном пересказе Клинтона, хотя в Белом доме это и отрицают. А то и деньги, хотя, говорят, в Северной Корее давно уже научились печатать доллары в товарных количествах. Вместе с производством наркотиков сей товар является бюджетообразующим в экономике чучхе, которая, как известно, крепка опорой на собственные силы.

Однако все это не слишком важно, даже если предположить, что какое-то время Вашингтон будет с подчеркнутой вежливостью общаться с пхеньянским изгоем. Что в несчастную эту страну опять хлынет гуманитарная помощь с юга, которую разворует партийное начальство. Что Киму и его подельникам опять откроют счета в западных банках. Как откроют - так и закроют.

Зато Лора Лин и Юна Ли снова на воле. Они живы, они счастливы, и вся Америка вместе с их родственниками празднует день освобождения из рук террористов. И если они в этот день вспомнят про государства, которые не ведут переговоры с террористами, а уничтожают их вместе с заложниками, то очень посочувствуют гражданам этих государств. Или просто не поймут: как такое вообще может быть?

Ибо с террористами надо вести переговоры до тех пор, пока не освобожден последний заложник. С ними можно и фотографироваться, и обниматься, и обещать златые горы. Уничтожать или изолировать их надо потом. Когда последний заложник живым (понимаете, ЖИВЫМ) покидает больницу, зрительный зал, школу. И ради этого ничего не жалко: ни денег, ни клятвенных заверений, ни имитации вывода войск из какой-нибудь Чечни. А потом уже можно все кроме военных преступлений. И молодым этим женщинам в довольно жесткой форме можно объяснить, возле каких речек разрешено прогуливаться с кинокамерой, а возле каких - нельзя. Хотя журналистам ничего объяснить невозможно по определению, а требовать от них послушания и заботы о государственном престиже невозможно по закону.