Сын иммигрантов из Греции Джон Ригас начал свой бизнес в 1952 году, открыв кинотеатр в сонном пенсильванском городишке. Сегодня компания Adelphia Communications - шестой в стране оператор кабельного телевидения, работающий в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. 25 июня компания обратилась в суд по делам о банкротствах с заявлением о своей несостоятельности. За Adelphia числится долг в 18,6 миллиарда долларов. В среду на прошлой неделе 78-летний Ригас, двое его сыновей, Тимоти и Майкл, и двое других бывших управляющих компании были арестованы по обвинению в различных корпоративных преступлениях.

Как выразились представители федеральных властей, отец и его дети пользовались бюджетом компании как "своей собственной копилкой". Они покупали на корпоративные средства пакеты акций и квартиры на Манхэттене, построили в своем поместье поле для гольфа за 13 миллионов, катались на самолетах Adelphia на африканские сафари, не считая нужным возмещать компании стоимость полетов. Последний случай получил огласку: Ригасы взяли в банке кредит в 2,3 миллиона долларов, гарантированный компанией, однако в бухгалтерских документах какие-либо упоминания об этом отсутствуют.

Известие обрушило акции Adelphia. В мае Ригасы и двое других управляющих, Джеймс Браун и Майкл Малкэхи, подали в отставку. Семейство Ригасов отказалось от своего блокирующего пакета, простило Adelphia долг в 567 миллионов (не они, а им, оказывается, задолжала компания) и вернуло лично им принадлежавшие активы на 1,2 миллиарда, приобретенные на кредиты, полученные все у той же многострадальной Adelphia. Однако более миллиарда долларов исчезло из корпоративной кассы - их украли и промотали Ригасы.

Арест Ригасов сопровождался живописными деталями вплоть до погони. Семейство находилось под наблюдением детективов федеральной Почтовой службы США (финансовые аферы часто квалифицируются по Закону о мошенничестве с использованием почты и телеграфа - mail and wire fraud). В ночь со вторника на среду Ригас-старший и его сын Майкл попытались покинуть Нью-Йорк на арендованной машине. Обнаружив в Нью-Джерси, что их преследует автомобиль почтовых инспекторов, Ригасы вернулись. Тимоти Ригас в понедельник добрался поездом до Гринвича, Коннектикут, где взял напрокат машину, но, видимо, получив от отца предупреждение, направился обратно в Нью-Йорк.

В шесть утра за Ригасами пришли. Отец и сыновья встретили вооруженных маршалов почтового ведомства умытыми, чисто выбритыми, в костюмах и при галстуках. Тимоти объяснил, что они живут на ферме и привыкли рано вставать. В тот же день все трое предстали перед судом в тех же костюмах, но уже без галстуков, поясных ремней и шнурков. Судья согласился освободить их под залог в 10 миллионов долларов каждого. В обеспечение залога суд наложил секвестр на обширную недвижимость вороватого семейства. По самому серьезному обвинению Ригасам грозит до 30 лет тюрьмы и до 5 миллионов штрафа.

Дело Adelphia стало первым из недавних корпоративных скандалов, действующим лицам которого предъявлены уголовные обвинения. Ригасы действовали удивительно примитивно и нагло и потому попались. В случае, к примеру, с корпорацией Enron на расследование изощреных схем потребуются месяцы, и не факт, что обвинения будут доказаны. Впрочем, схему Enron в Америке уже называют схемой "Газпрома".

Тем временем согласительная комиссия Конгресса в рекордно короткий срок привела в сооответствие версии законопроекта о борьбе с корпоративными преступлениями, принятые обеими палатами. В четверг закон был принят окончательно. Он вводит более суровые наказания для корпоративных мошенников, а также новую систему отчетности и контроля для частных компаний. Тюремные сроки за различные виды корпоративных преступлений, а также за препятствование правосудию путем уничтожения улик значительно увеличиваются. Максимальный срок заключения составит теперь 25 лет. Уничтожение или подделка документов с целью ввести в заблуждение следствие будет наказываться лишением свободы на срок до 20 лет. Ответственность за представление федеральным контрольным органам ложной ответственности повышена до 20 лет тюрьмы и штрафа в 5 миллионов долларов. Поскольку управляющие компаний сплошь и рядом заявляют, что они ничего не знали о злоупотреблениях подчиненных, закон вводит персональную ответственность руководителей - теперь они должны заверять своей подписью финансовые показатели своей компании. Руководителям отныне будет запрещено брать кредиты у собственных компаний. Им будет труднее избавиться от обесценивающихся акций. Теперь аудиторы не смогут консультировать те компании, в которых они проводят аудит. Наконец, новый закон создает новый контрольный орган за деятельностью частных компаний с правом расследования подозрений в мошенничестве.

Принимая закон, законодатели думали и о себе - через три с небольшим месяца, в ноябре, в соответствии с Конституцией будет переизбран весь состав Палаты представителей и треть Сената. Обеим партиям нужны популярные политические решения.

Американский бизнес отреагировал на принятие закона приливом оптимизма: индекс промышленных акций Доу-Джонса в четверг пошел вверх и преодолел планку 8000 пунктов. Однако далеко не все специалисты относятся к новому закону с энтузиазмом. Аналитик вашингтонского Института Брукингса Маргарет Блэр, отвечая на вопросы корреспондента Граней.Ру, заявила, что считает позицию администрации "политически мотивированной". Тем не менее в новом законе есть рациональное зерно.

В.А.: Президент Буш потребовал от руководства компаний полной прозрачности в вопросе о том, за какие заслуги они получают свои бонусы и премиальные.

М.Б.: А он не сказал, что эти выплаты слишком велики? В.А.: Для чего потребовался новый контрольный орган? Комиссия по ценным бумагам и биржевым операциям не справляется?

М.Б.: Комиссия по ценным бумагам - это первая линия обороны. Она проверяет отчетность компаний, требует дополнительных данных, если цифры выглядят подозрительно, проводит расследование и наказывает компании в порядке гражданской ответственности. Но она не имеет полномочий проводить уголовное расследование. Если комиссия считает, что имеет место не бухгалтерская ошибка, а преступление, дело передается в Министерство юстиции. Новый орган имеет право расследовать уголовные обвинения.

В.А.: Для чего потребовалось разделить аудит и консалтинг?

М.Б.: Разве не смехотворно, что сначала аудиторская фирма советует компании, как вывести средства из-под налогообложения или скрыть убытки, а потом проводит аудит той же компании? Но проблема в том, что аудит - это крайне невыгодное занятие, на нем ничего не заработаешь кроме неприятностей. Поэтому закон не запрещает аудиторам заниматься консалтингом, но предусматривает, что они не должны консультировать те компании, которые проверяют. Консалтинг гораздо выгоднее аудита, и если лишить аудиторские фирмы этих доходов, никто не захочет заниматься аудитом.

В.А.: Действующее законодательство тоже предусматривает уголовную ответственность за корпоративные преступления, пусть и более мягкую. Но для директоров корпораций одинаково неприемлемы и 5, и 20 лет тюрьмы.

М.Б.: Вы совершенно правы. Это чисто символический жест, призванный показать, что правительство не одобряет такое поведение. Однако вероятность таких действий из-за нового закона вряд ли снизится, потому что в таких делах чрезвычайно трудно доказать наличие преступного замысла. Я буду, пожалуй, удовлетворена, если кто-нибудь из менеджеров Enron сядет в тюрьму. Но я не прокурор, я не знаю, имеется ли против них достаточно доказательств. Легко показать, что президент Буш не сообщил вовремя Комиссии по ценным бумагам, что собирается продать свой пакет акций компании Harken Energy. Но невозможно доказать, что он сознательно совершал преступление.