В день решающего пленарного заседания лидер демократов в Сенате Том Дэшл заказал грузовик раскладушек - он ожидал, что оппоненты нового законопроекта применят испытанную тактику "флибустьерства", то есть затягивания голосования под вздорными предлогами, и приготовился не закрывать дебаты, хотя бы сенаторам и пришлось заночевать в Капитолии. Богатая история Конгресса знает примеры и принудительной доставки законодателей на рабочее место посреди ночи, и речей, длившихся сутками, и внесения бесчисленных абсурдных поправок, преследующих все ту же цель - замотать и в итоге провалить законопроект, коль скоро более убедительные аргументы найти не удается.

На сей раз, однако, тактика проволочек не удалась: 68 голосами против 32 Сенат постановил прекратить прения. По регламенту верхней палаты, минимальное число голосов, необходимое для принятия такого решения - 60, причем после того как Сенат решил подвести черту, дебаты могут продолжаться еще в течение 30 часов. Но в данном случае меньшинство, как видно, решило, что плетью обуха не перешибешь. Законопроект был поставлен на голосование и набрал 60 голосов против 40. В Палате представителей закон прошел в прошлом месяце 240 голосами против 189.

Из-за чего, собственно, сломано столько копий? Из-за самого главного - финансов, вернее, способов сбора средств на избирательные кампании. В Конституции США такого способа финансирования, как "коробка из-под ксерокса", не значится - вероятно, по той причине, что в период ее написания не существовало такого аппарата. Собственно, там вообще ничего не сказано о финансировании кампаний - эти вопросы регулируются специальным законом, за исполнением которого строго следит Федеральная избирательная комиссия. Закон устанавливает отнюдь не максимальную общую сумму взносов, что логично лишь на первый взгляд, а предельную величину индивидуальных пожертвований. В настоящее время она определяется анекдотической цифрой: 1000 долларов в пользу одного баллотирующегося на выборах, будь то кандидат в члены нижней палаты легислатуры штата или кандидат в президенты. Корпоративные взносы закон не предусматривает.

Откуда же в таком случае известно, что, допустим, кампанию Эла Гора финансировали в основном воротилы Голливуда, а Джорджа Буша-младшего - нефтегазовый бизнес? Оттуда, что каждый взнос свыше 200 долларов имеет фамилию и место работы жертвователя, причем сведения эти общедоступны. Пускают ли они там у себя в компаниях шапку по кругу или сговариваются как-то иначе - не суть важно. Важно, что кандидату приходится много вертеться, чтобы собрать деньги, и всЈ на глазах у публики - спонсор любит, чтобы его приветили и по телевизору его закадычную дружбу с кандидатом показали.

Средства, собранные кандидатом на свою кампанию, подлежат строгой отчетности перед Федеральной избирательной комиссией. Если претензий нет, кандидат получает субсидию из бюджета. Впрочем, кандидат имеет право употребить на свою кампанию личные средства - именно так на последних президентских выборах поступил издатель Стив Форбс, а до него бизнесмен Росс Перо. В этом случае отчета не требуется, но и на государственную субсидию кандидат претендовать не вправе.

Деньги, собранные вышеописанным способом, в американском политическом лексиконе называются "твердыми" - именно потому, что они подлежат ограничениям. Но можно жертвовать и "мягкие" деньги. Размер этих взносов не ограничен, они не подлежат контролю Федеральной комиссии, однако их нельзя использовать в избирательной кампании какого-либо кандидата: "мягкие" взносы поступают в фонд партии и могут быть использованы на "партийное строительство". Американский закон понимает под "партийным строительством" отнюдь не созыв съездов и пленумов партии, а оборудование избирательных участков, составление списков избирателей (Федеральная комиссия этим совершенно не занимается) и выпуск рекламной продукции общеполитического характера (то есть не агитирующей за определенного кандидата).

Всякий закон не без лазеек. "Мягкие" деньги успешно перекачивались на "твердые" счета, в чем особенно отличились в кампании 1996 года Билл Клинтон и Эл Гор. "Мягкими деньгами" зачастую оплачивалась реклама конкретных кандидатов - ведь порой так трудно провести грань между ясно выраженным отношением к проблеме и позицией кандидата по той же проблеме.

Новый закон ставит дополнительные препятствия такого рода практике. Он повышает потолок индивидуального взноса до 2000 долларов, но одновременно запрещает "мягкие" взносы в фонд национальных комитетов партий - эти деньги должны перечисляться на счета местных партийных отделений и расходоваться на месте; при этом максимальная сумма такого взноса ограничена 10 тыс. долларов. Реклама, затрагивающая оппонента и оплаченная "мягкими" деньгами, должна быть прекращена за 60 дней до дня голосования или за 30 дней до первичных выборов. Наконец, в том случае, если кандидату противостоит лицо с неограниченными финансовыми возможностями, неподотчетное Федеральной избирательной комиссии, все ограничения могут быть пересмотрены.

Главный именинник, празднующий победу, - республиканский сенатор от штата Аризона Джон Маккейн. Избирательная реформа была гвоздем его президентской кампании. Он сошел с дистанции, но в итоге все-таки добился своего. Новый закон не идеален, в нем осталось много лазеек, но их все-таки существенно меньше, чем в ныне действующем. Оппоненты закона во главе с коллегой Маккейна по партии Митчем Макконнеллом (Кентукки) говорят, что он посягает на Первую поправку к Конституции США: мол, взнос в избирательный фонд есть форма самовыражения, так что ограничивать его нельзя. Именно таков был смысл судебных решений на эту тему, принятых до сих пор. Если Макконнелл исполнит угрозу и вчинит иск Конгрессу и президенту, у такого дела есть вполне реальная судебная перспектива. Ведь суд, в особенности Верховный суд США, в таких случаях интересуется в первую очередь не практической стороной дела, а тем, насколько новый закон соответствует положениям Конституции.