На прошлой неделе в Мадриде состоялась неофициальная встреча американских дипломатов и сотрудников ФБР с представителями испанского правосудия. Испанские власти арестовали восьмерых, как они полагают, членов мадридской ячейки "Аль-Кайды". Судья Бальтасар Гарсон (тот самый, который хотел судить Пиночета и отпустил на волю Гусинского) уже предъявил им обвинения. Однако в экстрадиции подозреваемых американской стороне решительно отказано. В Испании с 1978 года, когда вступила в силу Конституция, не существует смертной казни. В США она не только существует, но и активно применяется. Даже если бы испанское правительство пошло на нарушение собственного закона, возбраняющего выдачу подозреваемых стране, чье законодательство предусматривает наказание смертью, арестованные легко выиграли бы дело в Европейском суде по правам человека.

Это лишь одна из неудач, подстерегающих американское следствие при взаимодействии с правоохранительными органами Западной Европы. В Соединенных Штатах по делу об атаке 11 сентября арестовано, по последним данным, уже 1182 человека, но никому из них обвинение в терроризме пока не предъявлено. Министерство юстиции, ссылаясь на тайну следствия и право арестованных на невмешательство в частную жизнь, отказывается сообщить даже их имена. Дополнительным фактором, внушающим опасения правозащитникам и законодателям, стал административный указ президента от 13 ноября, которым Джордж Буш ввел в стране военные трибуналы по делам о терроризме.

Правила работы таких судов во многом не соответствуют привычному пониманию due process of law - "надлежащей правовой процедуры", право на которую гарантировано Пятой и Четырнадцатой поправками к Конституции США. Трибунал может проходить in camera, то есть в закрытом заседании. Обвиняемый может быть ограничен в своем праве на выбор адвоката. Ему может быть отказано, полностью или частично, в праве на предварительное ознакомление с материалами дела. Обвинение получает значительные поблажки при предъявлении доказательств: обычный уголовный суд, если улики добыты незаконными методами (например, при обыске без надлежащего ордера), исключит их из дела; трибунал их примет. Вместо жюри присяжных, отобранных при участии защиты, вердикт будут выносить назначенные министром обороны офицеры Вооруженных сил. В отличие от обычного процесса, где вердикт должен быть единогласным, трибуналу достаточно большинства в две трети, в том числе для вынесения смертного приговора. Право осужденного на обжалование приговора тоже ограничено. Надзорные функции со стороны судебных властей не предусматриваются. Право решать, кто подлежит суду военного трибунала, является прерогативой президента. Судить таким образом можно будет только иностранца.

Институт военных трибуналов (точнее - комиссий) существует в США почти столько же, сколько само государство. Прецедент создал в 1780 году Джордж Вашингтон, назначивший коллегию офицеров для суда над английским шпионом Джоном Андре. Майор Андре был связником знаменитого предателя генерала Бенедикта Арнольда, после встречи с которым майора и схватили. Арнольд бежал на английский военный корабль. Майора Андре приговорили к повешению. В 1821 году его прах был с почестями захоронен в Вестминстерском аббатстве. В годы Гражданской войны военные трибуналы рассмотрели более 4 тысяч дел, в том числе дело 13 пенсильванских шахтеров, организовавших забастовку, - им пришлось отбывать наказание в лагере военнопленных. После покушения на Авраама Линкольна в апреле 1865 года военная комиссия судила врача, оказавшего помощь убийце Джону Уилксу Буту (сам Бут погиб в перестрелке).

Наконец, самый известный случай, на который ссылался Буш, относится к 1942 году. Тогда судили нацистских диверсантов, высадившихся на Восточном побережье США с подводной лодки. Обвиняемые настаивали на своем праве habeas corpus, доказывая, что коль скоро в стране действуют обычные уголовные суды, военный трибунал не имеет юрисдикции. Однако Верховный суд США постановил, что обвиняемые бесспорно принадлежат к числу комбатантов, нарушивших законы и обычаи войны, а потому их дело правомочен рассматривать именно военный трибунал. Несмотря на то, что никаких диверсий они совершить не успели, шестеро из восьми обвиняемых были казнены на электрическом стуле. Двое явившихся с повинной были вознаграждены жизнью.

Ни один из этих прецедентов в полной мере нельзя применить к делу об атаке 11 сентября. Когда судили майора Андре, у Америки еще не было Конституции. В период Гражданской войны ее важнейшие статьи и поправки не действовали. В 1942 году страна находилась в состоянии войны. Но "война террору" - это фигура речи. США не объявляли и не могли объявить войну "Талибану", который они не признают законным афганским правительством.

Мнения экспертов, а вместе с ними и общественности, разделились. Обозреватель New York Times Уильям Сэфайр без обиняков назвал военные трибуналы "кенгуриными", то есть, по-нашему говоря, шемякиными судами. (Происхождение выражения kangaroo court в точности неизвестно; одна из версий состоит в том, что судьи на таком процессе совершают, подобно кенгуру, прыжок от обвинения к приговору, минуя подробное разбирательство.)

Удивительнейший аргумент в пользу трибуналов приводит в своем редакционном комментарии Wall Street Journal: мол, с какой стати террористы будут пользоваться конституционными правами, если именно американскую Конституцию они и атаковали. Должностные лица все время повторяют, что они защищают "американские жизни" и что суд военного трибунала грозит только лицам, не имеющим американского гражданства. Именно такими доводами оперировал на днях министр юстиции Джон Эшкрофт в интервью Тому Брокау - заметим, одному из адресатов писем со спорами сибирской язвы. Он также заявил, что американское правительство не собирается устраивать "цирковое представление" для мировой прессы, в которое неизбежно превратится открытый процесс и которым обвиняемые воспользуются, чтобы "посылать сигналы" своим сообщникам, остающимся на свободе. Кроме того, Эшкрофт находит недопустимым то обстоятельство, что в ходе публичного состязательного процесса обвинению придется раскрыть свои источники.

Дошло до того, что некая девушка из зала на ток-шоу CNN заявила, что гарантии Конституции и не должны распространяться на иностранцев. Но в конституционных нормах, трактующих вопросы habeas corpus и надлежащей правовой процедуры, не сказано, что они не относятся к негражданам. Коль скоро иностранец оказался под судом в США, он пользуется всеми конституционными правами и привилегиями.

Именно так до сих пор судили в США иностранных террористов. Их защищали опытнейшие адвокаты, чьи услуги оплачивались американским государством, если суд находил, что обвиняемый не в состоянии оплатить их из собственного кармана. Мировой прессе эти суды быстро надоели. Ни одному из террористов не удалось добиться оправдания. Правда, и обвинение ни разу не смогло добиться смертного приговора - жюри не приходило к единогласному решению, и это автоматически означало пожизненное заключение. Ссылка на нежелание правительства компрометировать свои источники тоже не выдерживает критики: американские суды успешно судят, например, иностранных шпионов, не раскрывая эти источники.

Приходится признать, что подлинная причина введения военных трибуналов - острая нехватка доказательств вины подозреваемых. Обучение в летной школе, факт личного знакомства с террористами 11 сентября, поездки в Афганистан, даже изъятое при обыске пособие по способам убийства подручными средствами - все это никоим образом невозможно инкриминировать на процессе по такому тяжкому обвинению, как терроризм. В своих телефонных разговорах подозреваемые применяли код (например, один из них говорил, что надо "перерезать горло птице", - следствие считает, что под птицей подразумевается американский орел, но это тоже надо доказать!); прослушка этих разговоров зачастую велась без санкции суда. Предварительному следствию чрезвычайно помогли бы признательные показания кого-либо из подозреваемых, однако они упорно молчат. Доказать же участие Осамы бен Ладена в планировании и осуществлении терактов без свидетельств его подручных вообще невозможно. Отсюда вторая цель трибуналов - устрашение.

Осведомленные люди утверждают, что кандидат на первое кенгуриное судилище уже есть. Это имеющий французское гражданство марокканец Закариас Мусcауи, арестованный 17 августа, то есть почти за месяц до терактов, в Миннесоте. Следствие считает его двадцатым угонщиком (на трех угнанных самолетах было по пять террористов и лишь на одном - четверо). Прокуроры вроде бы уже составили обвинительное заключение против Мусави, будучи в полной уверенности, что у них хватает материалов для предъявления большому жюри. Однако им велено обождать - вопрос, по некоторым сведениям, обсуждается на самых верхах исполнительной власти. Не готов пока регламент трибуналов (правила, хотя бы и драконовские, все же необходимы). Не исключено, что по дипломатическим каналам ведется работа с Парижем, дабы не допустить резких демаршей.

Как ни печально, высокопоставленные американские чиновники, сами того не замечая, играют по правилам, навязанным им врагами свободы. Разумеется, до превращения Америки в "полицейское государство" еще далеко. В ближайшее время Эшкрофт должен явиться на ковер в юридические комитеты обеих палат Конгресса, где законодатели "поджарят" его по всем правилам политической кулинарии. Первое же решение о предании террориста суду военного трибунала будет опротестовано в обычном суде и, всего вероятнее, дойдет до суда Верховного. В конце концов может встать вопрос и о недопустимой в демократической стране ретроактивности, то есть обратной силе указа о трибуналах.

Легитимность всех последних попыток привлечь к ответственности бывших правителей, будь то Хонеккер, Пиночет или Милошевич, основана именно на предпосылке беспристрастного и справедливого суда. Полезно вспомнить, что Нюрнбергский трибунал над главными нацистскими военными преступниками, при всех его издержках, приговорил к смерти лишь десятерых из 21 обвиняемого, а троих оправдал. На процессах, проведенных американскими оккупационными властями в дальнейшем, из 177 деятелей нацистского режима только 12 были вынесены смертные приговоры. И мир, вопреки известному изречению, не погиб, и правосудие свершилось.

Президентский указ критикуют "поверх барьеров", вне зависимости от партийной принадлежности. Не будем упрощать: американское правосудие столкнулось действительно с трудной проблемой. Министра обороны Дональда Рамсфелда, который заявил, что предпочитает убить бен Ладена, а не захватить его живьем, понять можно. Но что должны делать США, если главарь "Аль-Кайды" выйдет из своей пещеры с белым флагом, предварительно объявив на весь мир, что сдается? Расстреливать в упор пленных у американцев вроде не принято. А пленение бен Ладена может спровоцировать новую волну терактов по всему миру, как это было после ареста турецкими властями курдского лидера Оджалана. В том случае, если американская авиация сотрет пещеру бен Ладена в порошок, возникнет проблема иного рода: труп будет невозможно идентифицировать, и мы получим двойников, легенду о чудесном спасении и прочие прелести внесудебного возмездия. Наилучшим сценарием было бы самоубийство бен Ладена. Но если он предпочтет предать себя в руки американских властей, суд над ним не должен стать судилищем.