Шанхайскую встречу президентов России и США многие наблюдатели склонны были воспринимать как возможный прорыв в двусторонних отношениях. Еще бы! Президенты встречались впервые после событий 11 сентября, на саммите АТЭС Путин должен был выглядеть одним из наиболее лояльных союзников Буша на фоне руководителей мусульманских стран и осторожного Китая. И тем не менее обсуждать конкретные вопросы президентам оказалось гораздо труднее, чем декларировать необходимость борьбы с международным терроризмом.

Действительно, после каждой декларации возникает простой вопрос: что дальше? Означает ли необходимость такой совместной борьбы отказ Соединенных Штатов от идеи создания ПРО или отказ России от противодействия этому созданию? Переговоры показали, что не означает. Означает ли необходимость такой совместной борьбы выработку общего подхода в вопросе о будущем Афганистана? Переговоры показали, что не означает. Означает ли необходимость такой совместной борьбы выработку общего понимания сроков и целей военной операции - не только, кстати, афганской? Переговоры показали, что не означает; да, собственно, еще и до встречи президентов, по обмену мнениями между руководителями внешнеполитических ведомств, можно было сделать такой вывод.

Собственно, ничего трагического не произошло. Россия и Соединенные Штаты имеют собственные взгляды на развитие международной ситуации и не собираются этими взглядами поступаться. И никакие декларации об угрозе международного терроризма не могут заставить Джорджа Буша и Владимира Путина прийти к согласованным позициям, во всяком случае, так быстро.

Все это действительно было бы не так печально, если бы угроза международного терроризма не была так реальна и не требовала уверенных совместных действий прежде всего Москвы и Вашингтона. Но судя по итогам переговоров российского и американского президентов, эти совместные действия возможны только тогда, когда они не противоречат сиюминутным политическим интересам договаривающихся сторон.

Поездка Владимира Путина в Душанбе и его встреча с Эмомали Рахмоновым и Бурхануддином Раббани стала как бы послесловием к российско-американским переговорам. Москва стремится к тому, чтобы в результате операции американцев в Афганистане в стране была восстановлена власть "Северного альянса". Москва категорически против участия представителей движения "Талибан" в будущем коалиционном правительстве, так как считает это движение пособником международного терроризма. В переводе с дипломатического на политический это заявление Путина означает стремление России включить Афганистан - во всяком случае на переходный период, до проведения неких выборов, которые в нынешних политических условиях выглядят чем-то из разряда ненаучной фантастики, - в российскую сферу влияния в регионе, причем сделать это американскими руками, так как сам "Северный альянс" всерьез противостоять талибам не может. При этом в Москве как-то не отдают себе отчета в том, что "Северный альянс", как региональное объединение, не имеющее в своих рядах влиятельных пуштунских представителей, не способен установить контроль над югом страны.

Американцы, очевидно, отдают себе в этом отчет. Но руководствуются все же несколько иными мотивами. Во-первых, в Вашингтоне понимают, что поддержка "Северного альянса" может серьезно сказаться на американско-пакистанском сотрудничестве: альянс не скрывает своего негативного отношения к Исламабаду и даже сейчас, когда, казалось бы, пришло время найти общий язык с пакистанским политическим руководством и убедить его в своей лояльности, лидеры "Северного альянса" продолжают выступать с жесткими заявлениями в адрес Исламабада. Во-вторых, американцы, вероятно, совершенно не понимают, почему это их военная операция в Афганистане должна привести к созданию пророссийского режима в этой стране.

В дело вступают уже хорошо известные по практике прошлых лет соображения энергетического характера: американцам, как и Пакистану и Саудовской Аравии, нужна в Афганистане сильная власть, способная обеспечить безопасность трубопроводов. И "умеренные талибы" - читай талибы без бен Ладена - даже сейчас предпочтительнее для США, чем вечно воюющие друг с другом полевые командиры "Северного альянса", не способные к тому же контролировать южные территории и границу с Пакистаном. При этом тот очевидный факт, что никаких умеренных талибов не бывает и любая из фракций движения рано или поздно вновь начнет финансироваться кем-либо из фанатиков типа бен Ладена, США и их союзниками попросту игнорируется. Но соображения прикладного политического порядка понятны.

Как понятны они и в случае с Россией. Почему бы не заполучить без особых усилий лояльный режим на границах стран Центральной Азии, поставив под сомнение возможность альтернативных газопроводов, конкурирующих с маршрутами "Газпрома"? Все это весьма разумно. Только выигрывающими в этой ситуации выглядят не Джордж Буш или Владимир Путин. Выигравшим после Шанхая выглядит Осама бен Ладен.

Игры доброй воли - Грани.Ру, 22.10.2001
От альянса до измены один шаг - Грани.Ру, 19.10.2001
Берлинская стена в Кабуле - Грани.Ру, 17.10.2001