На ближневосточном фронте без перемен. В минувший уикенд палестинские самоубийцы провели два чудовищных теракта в Иерусалиме и Рамалле на Западном берегу. Погибл двадцать один израильтянин, в том числе трое детей. В ответ израильские истребители F-16 разнесли в той же Рамалле полицейский участок невдалеке от резиденции Ясира Арафата.

Под обломками здания похоронены очередные мирные инициативы, исходившие на сей раз от саудовского принца Абдаллы. Предложения выглядели весьма заманчиво: чуть ли не весь арабский мир обещал признать государство Израиль в обмен на уход с оккупированных территорий. Никто не возражал, включая Шарона и Арафата. За исключением тех двоих, что взорвали себя во славу Аллаха. И десятков тысяч, аплодировавших им из своих подвалов под израильскими бомбами. И сотен тысяч в Ираке, Иране, Йемене, Ливии, Сомали...

Уже неважно, скрывается ли за новыми терактами рука Арафата. Неважно, возглавляет ли Израиль "ястреб" Ариэль Шарон, или кто-то другой под грохот бомбежек и взрывов пришел ему на смену. Война развивается по своим нехитрым законам: ненависть плодит ненависть, и под знамена павших камикадзе спешат новые герои, и плакат "Убей араба!" как небо висит над Израилем. У этой войны свои неженские и женские лица, свои трюки, свои технологии. Похоже, проходят времена, когда самоубийцы в основном взрывали себя самих или, открыв стрельбу на улице, тут же падали замертво от пуль подоспевшего патруля. В Иерусалиме палестинец, надев ненавистное еврейское одеяние, хладнокровно вошел в самую гущу толпы, поближе к детям. В Рамаллахе убийца, не собираясь прощаться с жизнью, холодно разрядил обойму и скрылся от возмездия.

Самоубийство стало профессией. Камикадзе тренируются, получают разряды и звания, проходят школу актерского мастерства, прилежно учат иврит. Им легче, чем в других горячих точках: все враги тоже семиты, все носатые, черные и кудрявые. Можно даже не надевать маски, как в праздник Пурим. Граждане Израиля осваивают профессию минера, который ошибается только раз. С той лишь разницей, что смерть у них не кроется под ногами, а сидит за соседним столиком в кафе, бродит по улицам с длинными пейсами, разъезжает в машине, входит в автобус и аккуратно пробивает билет.

Современный опыт учит, что войны кончаются двумя способами. Или полным разгромом противника, предполагающим масштабную бомбежку городов и сел, тактику выжженной земли, атомную бомбардировку. Или, если в арсенале воюющих нет таких средств, бойня прекращается сама собой, спустя многие годы, когда на смену ненависти и отчаянью приходит смертельная усталость. Когда люди, уставшие от оптовых смертей, начинают забывать, зачем они вчера убивали "черных", "духов", "шурави", евреев, палестинцев. Тогда приходит время политических решений, как в Осло и Хасавюрте.

Но эти соглашения хрупки, ибо, отдохнув от убийств, политики выясняют, что территориальные споры до конца не решены, и вообще скоро выборы; и простые граждане обнаруживают в себе свежие запасы ненависти и тяги к смерти. И тогда в Москве взрываются дома, Шамиль Басаев зачем-то спешит в Дагестан, а генерал Шарон - на Храмовую гору. Но это лишь повод, а вовсе не причина войны. Просто бойня отдохнула, собралась с силами, и какой-нибудь полковник в каком-нибудь Кремле решил, что пора.

Израильтяне не могут не ответить на очередной теракт очередной бомбежкой, ибо это означало бы слабость правительства. Арафат (или кто там?) не может не послать на смерть очередного камикадзе после очередной бомбежки, ибо отказ от убийств означал бы малодушие и верность устаревшей формулы: бандиты понимают только язык силы. Спираль раскручивается, и уже концов не сыщешь, и нет на карте ни Осло, ни Хасавюрта, и все мирные договоры идут на подтирку, горят в сортирах вечным огнем.