Новый взрыв ненависти, сотрясающий в эти дни ближневосточные территории, удручает политиков, комментаторов и зрителей у телеэкранов, но не удивляет никого. Ибо давно уже никаких других новостей из Палестины и Израиля не поступает. Только эти картинки: ракетный удар, гроб под зеленым знаменем, яростные толпы с автоматами, взорванный ресторан. Или - в обратном порядке: разорванная в клочья дискотека, ракетный удар, гроб под зеленым знаменем... Других событий на Святой Земле не происходит. Бойню легко прогнозировать, но нелегко объяснять. Трудно подвергать беспристрастному политологическому анализу. Природа ненависти иррациональна.

Комментатору остается немногое: развенчивать мифы. Один из них - поиск причин очередного теракта, или ракетного обстрела, или разрушения домов, где, по мнению израильских военных, засели снайперы, но из-под руин выглядывает улыбающийся палестинский малыш и запускает в камеру бумажный самолетик. Потом он с недоумением поглядывает на свою мать, с картинностью подлинного горя воздевшую руки, и снова улыбается. Дом разрушен в ответ на очередные обстрелы израильских поселений, но после уничтожения дома эти обстрелы возобновятся вновь.

Генсек Народного фронта освобождения Палестины Абу-Али Мустафа расстрелян с вертолета за организацию терактов, но после его гибели нападения на евреев не прекратятся. Ликвидация людей и строений не прекращает бойню ни на один день, но порождает новую эскалацию насилия. Взрывы в израильской пиццерии, на улице, на дискотеке отзываются бомбами, падающими на головы палестинцев. Причины давно забыты, превратившись в следствия, которые сеют смерть. Миф о территориальных спорах канул в историю. Осталась только жажда убийства. В чистом виде. Как последняя правда о войне.

По данным израильских социологов, подавляющее большинство израильтян доверяет Шарону. И то же самое большинство не верит, что непреклонному премьер-министру удастся остановить бойню. Это как у нас с Путиным: безоглядно верим полковнику, но уже устали от Чечни. Сходство дополняется знаменитым восхождением Шарона на Храмовую гору и чеченской войной как эффективной предвыборной технологией. Сходство разрушается отсутствием территориального спора с Чечней: наша земля - и все, и хоть трава на ней не расти... Сходство подтверждается мифом об эффективности силовых средств.

И те, кого мы называем "бандитами" и который год мочим в сортире, и те, кого на Ближнем Востоке называют экстремистами, должны по всем правилам антитеррористической науки понимать только язык силы и только ему подчиняться. Но миф разрушен: не понимают, не боятся, не подчиняются. Толпы палестинских камикадзе и горстка бородатых бойцов из хаттабовских войск искренне презирают смерть, успешно сопротивляясь регулярным армиям. Палестинцам полегче: армия Израиля не сносит с лица земли целые города и даже предупреждает о времени и месте очередного обстрела. Впрочем, у чеченцев свои преимущества: с ними сражается самый бездарный в мире военно-политический агитпроп...

А в целом картина безотрадна - слабость силы означает полнейшую беспросветность и бесконечность обеих войн. Вечный характер израильско-палестинского конфликта и карательной экспедиции в Чечне. При совершенном бессилии мирового сообщества.

История, которая никого ничему не учит, во всех горячих точках демонстрирует один и тот же пример. Всегда есть момент, когда можно остановиться, заболтать смерть мирными переговорами, притормозить. Беда, однако, в том, что в переговорах участвуют как минимум двое. И если одна из сторон соскучилась по крови или нуждается в войне по политических причинам, то ситуация безнадежна, мир обречен. Барак или Масхадов могут еще долго потом говорить о готовности к новым переговорам. Но уже поздно. Арафат и Путин уже все решили без них. Поздно возвращаться в Кэмп-Дэвид или в Хасавюрт.