Среди тех, кто просто читает газеты, принято считать, что начало нынешнему ближневосточному мирному процессу было положено в 1993 году в Осло. Для людей с аналитическими склонностями существует другая дата и другая географическая привязка - 1991 год, Мадрид. Споры по этому вопросу разгораются в Израиле с новой силой всякий раз, когда приходится констатировать смерть этого самого процесса. А хоронят его регулярно. Последние три месяца - сплошные похороны (уже не метафора).

Ближневосточный аналог русских вопросов "кто виноват" и "что делать" звучит типично по-левантийски: "где ошиблись?". Ответ ищется где угодно, как правило - у политиков. Те, в свою очередь, ищут у народа ("нужно спросить народ" - говорит средний израильский мессия перед очередными выборами). Иногда поиски бывают интереснее искомого и приводят в Совет Безопасности ООН, Белый Дом, штаб-квартиру ОПЕК, а также к каббалистам, Нострадамусу или Киссинджеру.

В 1948 году все было проще: с провозглашением в подмандатной Палестине еврейского государства армии сразу нескольких арабских стран напали на новорожденный Израиль. Логика для Востока очевидна и не требует сложных объяснений: численно арабов было больше, чем евреев, следовательно, существовала реальная возможность завоевать их земли - геополитику в данном случае можно смело оставить для университетских лекций по истории. В подвергшейся нападению стране объявляется военное положение, и очень долго - до сих пор - не отменяется. И вполне естественно, что чем больше люди воюют, тем сильнее в них тоска по мирной жизни. Тем более что речь идет о евреях, которые вдруг уразумели, что уже пять тысяч лет хотят быть как все, и поэтому были категорически не согласны подождать еще лет пятьдесят.

Стремлением к счастью, которое, скажем, американцы записали в конституцию для внутреннего пользования в качестве своего неотъемлемого права, евреи просто обязаны были поделиться с соседями, взяв при этом на себя кучу обязательств. Первые поползновения к заключению мира между Израилем и арабами были зафиксированы в 1978 году в документе, получившем название Кэмп-Дэвидских соглашений. Их практическое применение - мирный договор с Египтом от 1979 года - было довольно странным, но, в общем, довольно позитивным явлением, не считая разбитых судеб тысяч еврейских поселенцев на Синайском полуострове. Израильская дипломатия записала на свой счет несомненный успех (впервые арабская страна - да еще какая! - признала Израиль и подписала бумагу, согласно которой обязалась жить с ним в мире), египтяне получили весь Синай, американцы вставили Советам, показав, кто на Ближнем Востоке хозяин.

Кроме договора о мире с Египтом, Кэмп-Дэвидские соглашения включали и еще один пункт - проект будущих переговоров об установлении арабской автономии на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа. Базой для договоренностей в Кэмп-Дэвиде послужила резолюция # 242 Совета Безопасности ООН, принятая сразу после Шестидневной войны 1967 года и требовавшая немедленного отступления Израиля с захваченных в ходе войны территорий. В обмен израильтяне хотели мира и добрососедских отношений. По документу, участвовать в обсуждении палестинской проблемы приглашались Израиль, Египет, Иордания и "представители палестинского народа". Стоит отметить, правда, что речь шла явно не об Арафате - он тогда еще был террористом и детоубийцей. Участие "представителей" в планируемых переговорах предполагалось исключительно в составе египетской или иорданской делегаций. Писалось, чтобы все было понятно, буквально следующее: "Делегации Египта и Иордании могут включать палестинцев с Западного берега и из Газы или других палестинцев - по взаимной договоренности".

Нехорошо, конечно, решать проблемы целого народа фактически без его ведома. Но в 70-е годы найти на территориях арабов, готовых вести переговоры с Израилем, было трудно. Поэтому и ограничились упоминанием о "представителях" - и то еще неизвестно, по чьей инициативе: ни у египтян, ни у иорданцев после "Черного сентября" никаких сантиментов по отношению к арабскому народу Палестины не было. Египет хотел Синай, Иордания не хотела воевать. В документе было записано, что переход к автономной форме правления должен занять не более пяти лет, а полный отвод израильских войск и замена гражданской администрации предполагались только после того, как палестинские арабы смогут провести свободные выборы в органы самоуправления. Причем чуть ли не в каждой строке упоминались "законные соображения безопасности" для Израиля. Туда же затесался и пункт о необходимости организации "сильной местной полиции", и много чего еще. Не было только словосочетания "мирный процесс".

Оно появилось через 10 лет. К тому времени возник и другой термин - уже не "жители Западного берега и Газы", как было записано в Кэмп-Дэвидских соглашениях, но "арабский народ Палестины" повел справедливую борьбу за освобождение своей земли. Интифада и очередной приступ паралича постаревшей израильской демократии, по традиции выразившийся в создании очередного "правительства национального единства", вызвали к жизни Мирные инициативы 1989 года. Под документом стоят подписи правого премьер-министра Ицхака Шамира и левого министра обороны Ицхака Рабина.

Израильтяне заявили о стремлении к заключению мирных соглашений со всеми арабскими странами, а палестинцам предложили самоуправление и решение гуманитарных вопросов. Характерно, что взамен Израиль не просил ничего, даже прекращения интифады - тогдашние лидеры справедливо полагали, что этой проблемой должны заниматься силы безопасности. То были действительно мирные инициативы, благие намерения, начало пути в светлое будущее.

Через два года - Мадридская конференция, пир духа миротворческой дипломатии, на который Америка прибыла, имея в активе "Бурю в пустыне", а СССР - десятки тысяч бездомных офицерских семей, не догадавшихся зависнуть в Европе. Многосторонние переговоры, затеянные разновеликими "коспонсорами", не увенчались успехом, не оставив истории никаких документов, кроме стенограмм речей ближневосточных лидеров, в которых не содержалось ничего, кроме взаимных претензий. И все-таки главный урок Мадрида - в очевидной полярности позиций Израиля и его соседей. Оставалось одно из двух - идти на заключение двусторонних соглашений, условия которых заведомо неприемлемы и невыполнимы, так как противоречат базисным устремлениям участников конфликта, либо оставить все как есть и заботиться каждому о собственной безопасности.

Был, как известно, выбран первый вариант, путь Соглашений Осло - его-то и назвали миром. Выписали из Туниса бандита Ясира Арафата, поженили его на самом горемычном и оттого наиболее беспринципном израильском политике Шимоне Пересе, составили брачный контракт, почти каждый пункт которого - идеальный повод для скандала, - и готово. А что есть альтернатива миру? Конечно, война. Именно за это и полюбили мирный процесс, несмотря на террор и растущую не по дням, а по часам взаимную ненависть между двоюродными народами, которые, находясь в состоянии вражды, еще худо-бедно договаривались на бытовом уровне, а живя в мире, возненавидели друг друга и уже готовы убивать просто так, не задумываясь. Потому что задуматься значит признать, что идет совсем другой процесс, не мирный. Но на это пойти никак нельзя - мировое сообщество требует недопущения войны. Поэтому лучше забыть это страшное слово и продолжать жить в мире, исчезая из него малыми группами по нескольку человек в день.