В большом интервью RT пресс-секретарь президента Путина с неожиданной теплотой отозвался об американском инвесторе Майкле Калви. "Мы все знаем его как благонадежного бизнесмена, приверженца российского рынка", - так Дмитрий Песков охарактеризовал заключенного сперва в СИЗО, а затем под домашний арест основателя фонда Baring Vostok. Высказываясь одновременно и за себя, и за своего шефа, пресс-секретарь сообщил, что им, "конечно, хотелось бы видеть его среди участников" открывающегося на днях Петербургского экономического форума. Но вот беда: Калви и его подельников судят, и Кремль не имеет права на "волюнтаризм" и вмешательство в дела судебной власти. Это "очень досадная ситуация", прибавил Песков, выразив также надежду, что "в итоге эти господа окажутся на свободе".

Византийская политика на свой лад необычайно красива. Причем это красота особого рода. Эстетика кнута и пряника, тюремного конвейера и лукавой дипломатической игры.

Известно, что Майкл Калви, большой, верный, испытанный друг нашей страны, является заложником в противостоянии Кремля с Белым Домом. Вы нас обложили санкциями и покарали, буквально ни за что, гражданку Бутину, а мы поискали у себя американцев и среди прочих задержали Калви. Судьба его теперь - предмет торга в диалогах Трампа, Помпео, Болтона с Путиным, Лавровым, Патрушевым, и поскольку речь идет о живом человеке, то и дискуссии должны протекать живей, чем в геополитических тягучих спорах, в которых шило меняется, допустим, на мыло, а отставка Мадуро, в рамках доктрины Монро, на возвращение Украины в сферу российского влияния. Там схема, людей практически не учитывающая, а здесь конкретный человек.

Кроме того, у Византии свои апробированные методы работы с внутренними учреждениями и ведомствами, так или иначе вовлеченными в политический процесс. Бывает, придворные социологи, вспомнив внезапно, что они когда-то занимались честной наукой, опрашивают народ насчет доверия президенту Путину, и это оборачивается диким скандалом. Разумеется, главе государству вмешиваться в него не с руки, но имеется пресс-секретарь, и он легко скандал улаживает. Слегка приподняв бровь и как бы вяло интересуясь, откуда взялись цифры, пресс-секретарь быстро призывает к порядку оборзевших научных работников, и чудо сотворяется в считанные часы, и россияне снова почти безоглядно верят гаранту.

Случай Калви более сложный, одним Песковым здесь не обойтись. Поэтому не отмалчивается и президент, причем в своей неповторимой манере. "ФСБ считает иначе", - заявляет он в феврале на закрытой встрече с журналистами, полемизируя с теми, кто защищает американца, и дозволяя утечку. Фраза скоро становится крылатой. Однако кончается зима, приходит лето, грядет ПМЭФ, который американцы собираются всерьез бойкотировать, и вот уже нужен Песков. В осмыслении темы репрессированного инвестора востребована душевность. Оттого, беседуя с внучкой Эдуарда Шеварднадзе, пресс-секретарь Путина столь дипломатичен в обсуждении обвинений, предъявленных Калви, и столь человечен, когда речь заходит о его возможном освобождении. Он совсем не против того, чтобы подозреваемый приехал на форум.

Это будет красиво, согласитесь: американские чиновники и бизнесмены, включая посла Хантсмана, в знак протеста против задержания Калви форум проигнорируют, а он там внезапно появится. Возникнет, потусуется, слегка пообщается с прессой, как бы назло вашингтонским русофобам и поджигателям войны, - и снова отбудет в Москву, под домашний арест. Ибо правоохранители разрешат ему лишь кратковременную отлучку, а над ними, служителями Закона, не властен никакой Песков, ни даже Путин. Такой урок будет преподан нашим уважаемым заокеанским партнерам. Впрочем, тот же урок им придется выучить, если Калви никуда не отпустят, то есть Фемида останется глуха к мольбам пресс-секретаря президента.

А дальше все пойдет, как и шло: судебный процесс, состязания в красноречии прокуроров и адвокатов, закулисные терки. Ибо византийская эстетика ничего иного не предполагает, и мы едва ли ошибемся, если скажем, что участь американца будет зависеть от целого ряда факторов, связанных с переговорами на высшем уровне. Тогда и выяснится окончательно, виновен он или не виновен, что и зафиксирует в приговоре беспристрастный суд. И мы будем горевать или ликовать вместе с Песковым, по достоинству оценивая при этом красоту византийской игры.