Строго говоря, первым был Павел Грачев. Это он, лучший министр обороны, пронзительным взором полководца окидывал завтрашнюю Чечню и прорицал покой и стабильность. Как все помнят, он знал средство от этой государственной головной боли: один парашютно-десантный полк. И все, и как рукой снимет.

Потом были другие.

Борис Ельцин. Иван Рыбкин. Александр Лебедь. Владимир Путин. Ахмат Кадыров. Алу Алханов. Подписывая бумаги или так просто, от полноты души, они объявляли, что в Чечне наступил долгожданный мир. О том же, многообещающе поигрывая желваками, многократно извешал общественность и Рамзан Кадыров.

Теперь он рассказал нам о мире еще раз. Дав интервью центральной газете и выступив с посланием, обращенным к народу и парламенту в честь приближающейся личной торжественной даты - 100 дням с момента вступления в должность президента. Оказалось, юбиляру есть что праздновать.

Чечня - самый стабильный регион на Северном Кавказе. С войной покончено бесповоротно и навсегда. Есть возможности для развития туристического и курортного бизнеса. Лечебные источники в Ведено и Серноводске пользуются заслуженной славой с давних пор. Больному наркоману Доку Умарову недолго осталось бегать по горам. Что-нибудь все-таки беспокоит президента? Пробки на дорогах.

Вместе с этой привычной вестью о мире пришли и другие, тоже привычные. В столкновении с боевиками погиб начальник милиции Октябрьского района Грозного Сайпуди Лорсанов. В Веденском районе на фугасе подорвался БТР внутренних войск МВД: трое погибших, пять раненых. Продолжаются локальные бои в горной и предгорной частях республики. Молодежь опять стала пополнять ряды вооруженной оппозиции.

На эти новости, как обычно, страна обратила внимания еще меньше, чем на миротворческие клятвы молодого Рамзана. Может быть, по той причине, что военные новости из очага стабильности поступают гораздо чаще, нежели мантры о мире. Поэтому надоели куда больше, чем рассказы о грозненском трафике.

Есть и другая причина. Убийства - это повседневность. А речи о мире - большая политика. Бытовуха скучна. Политические заявления заинтриговывают. Хотя бы в том плане, что заставляют искать в них скрытый смысл. В самом деле, что реально хотел сказать Рамзан Кадыров, повествуя о курортах Чечни?

Самый очевидный ответ прост. Он сообщил Кремлю, россиянам и чеченцам, что именно под его руководством республика уверенно движется к процветанию и счастью. Другой ответ чуть посложней. Высказываясь с заведомым оптимизмом, Рамзан как бы проверял их всех на вшивость - Кремль, россиян и чеченцев: проглотят его слова или нет? Выслушают с молчаливым пониманием или же вдруг, ни с того ни с сего, вступят с ним в полемику.

Практически не рискуя, он испытывал крепость своих позиций. Прежде всего в Москве, поскольку мнение россиян его, как бы помягче выразиться, мало волнует, в самой Чечне безоружных полемистов давно повывели, остались лишь вооруженные, а вот отклики из Кремля Рамзану интересны. В Кремле от комментариев уклонились, и это его порадовало. Значит, знают свое место и правильно понимают расстановку сил в свободной от всех, кроме Минэкономразвития и "Роснефти", Ичкерии.

Вообще в нашем современном политическом словаре сам собой сложился целый ряд фраз и словосочетаний, которые воспринимаются вне всякой связи со смыслом, но без раздражения. Скажем, о России, поднимающейся с колен. Или про оппозицию, которая бессильна, бездарна и одновременно с этим угрожает стране гибелью - на деньги американских спонсоров и Березовского. Или о Чечне - очень стабильном регионе, где раз в месяц бесповоротно кончается война.

Конечно, всерьез никто из российских граждан в этот эксклюзив не верит. Жизнь слишком тяжела и непредсказуема, чтобы хоть на минуту перевести дух и возликовать по поводу истинного возрождения страны. Расколовшиеся "до мышей" либералы слишком слабы, чтобы их проклинать и бояться. А с Чечней и в особенности с Рамзаном Кадыровым все настолько безнадежно ясно с первого дня, что нечего и заморочиваться на споры.

Тем более в предвыборный год.

В такие судьбоносные эпохи сладкая брехня хороша уже тем, что заслоняет реальность. Защищает от реальности, с которой все равно ничего не поделаешь, хоть вставай с колен, хоть падай. А если она, эта долбаная реальность, неистребима, как несвобода и чеченская война, то пусть кто-нибудь придет и скажет: страна разогнулась, свобода не нужна, а война кончилась. Поэтому приходят и говорят.

Сначала в жанре романтической футурологии: мол, одним парашютно-десантным. После, в грозные годы, стихами: "А в чистом поле система "Град", за нами..." Потом годами как заклинание: кончилась, кончилась, кончилась. Меняются только лица миротворцев, как фотографии в диапроекторе. В зрительном зале мягкая, мертвая, курортная тишина. А стреляют - это в соседнем зале, туда опять завезли низкопробный триллер.