В последние дни российское руководство приняло целый ряд мер, направленных как против грузинского государства, так и против грузинской диаспоры в нашей стране. Считаете ли вы эту политику оправданной и целесообразной? На этот вопрос отвечают политики, политологи, правозащитники, журналисты.

Геннадий Гудков, заместитель председателя комитета Госдумы по безопасности:

Россия просто должна четко обозначить цели своей политики на Кавказе, проинформировать об этих целях своих кавказских соседей и все мировое сообщество, после чего должна последовательно к ним идти, используя как дипломатическое искусство, так и экономические и политические средства.

Ни о каких экономических блокадах в этой связи речи не идет. Угрозы достигли своей цели – наши военные отпущены. Сегодня нужно вступать в диалог с теми конструктивными силами, которые, безусловно, все-таки есть в грузинском руководстве.

А принципы должны быть очень простые: приоритет интересов российской безопасности, гарантии безопасности наших граждан в Абхазии и Южной Осетии, четко сформулированная позиция Грузии по поводу размещения (или неразмещения) российских военных баз на своей территории. По поводу последнего могу добавить, что соглашение о выводе войск пока не ратифицировано парламентом, а без этого оно останется соглашением двух правительств, а не двух народов.

Нужно четко определить свою позицию по осетинскому и абхазскому вопросу, и эта позиция должна включать в себя понимание того, что эта проблема - внутренняя проблема Грузии, а не России.

Мы должны сегодня очень грамотно разрядить ситуацию с сохранением лица и с извлечением уроков из нее. Конечно, после этого должен произойти цивилизованный развод войск, но прежде грузинская сторона должна гарантировать безопасность наших военнослужащих. Только после этого можно говорить об урегулировании конфликта.

Нынешние санкции мне кажутся вполне адекватными в сложившейся ситуации, но я бы предостерег некоторых наших чиновников от нагнетания волны антигрузинских настроений. Потому что, когда некоторые из них повторяют слова "грузинские воры", то можно подумать, что русских воров меньше. Нужно быть предельно корректными, чтобы избежать розни между двумя народами, которые относятся к друг другу с большим уважением.

Александр Шаравин, директор Института военно-политического анализа:

Тот вариант реагирования, который был избран российским руководством, не худший. Вполне можно было ожидать и силового воздействия на Грузию.

Другое дело, что нельзя считать, что виновата в кризисе одна из сторон. Обе стороны совершили ошибки. Но нужно учитывать, что действия Грузии, с которых все началось, – когда по абсурдному обвинению были арестованы шесть наших офицеров - требовали жестких ответных действий. Такие обвинения должны подкрепляться очень серьезными доказательствами - или же их следует расценивать как открытое оскорбление. То есть это была провокация с грузинской стороны.

Можно сказать, что пока тактически выиграл Саакашвили: во-первых, ему удалось сделать Россию одной из сторон конфликта, тогда как прежде ей удавалось оставаться над схваткой; во-вторых, вывел конфликт на международный уровень. Теперь часть мирового сообщества воспринимает Грузию как маленькую обиженную страну.

Что касается наших действий, то можно сказать, что есть один положительный результат - российские офицеры освобождены. В остальном оценивать ответные шаги России пока рано. Нужно время, чтобы выяснилось, были эти шаги адекватными или чрезмерными.

Но стратегически обе страны проиграли. Потому что интересам обоих народов отвечает только то, чтобы обе страны жили в мире, для чего сейчас ни одна из сторон реальных действий не предпринимает.

Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинкской группы:

Я считаю, что если правительства двух стран недовольны другу другом, то они должны выяснять отношения таким образом, чтобы это не касалось рядовых граждан. Грузины, живущие в России, неповинны в действиях Саакашвили, неповинны они и в том, что наш президент не может с ним договориться.

У граждан есть конституционные права, которые не должны нарушаться ни в каком случае, в том числе и вследствие провальной внешней политики правительств их стран.

Когда ко мне приходили гости, то я всегда покупала грузинское вино. Теперь у меня такой возможности нет, и мои права таким образом нарушены. Это не бог весть что, но это нарушение прав.

Вчера я была возмущена сообщением о том, что членам пяти грузинских семей, которые в свое время эмигрировали из Абхазии и уже 15 лет живут в России, позвонили из милиции и предложили прийти с паспортами в отделение. В тот момент, когда по телевидению нагнетается антигрузинская истерия, вызов в милицию по национальному признаку – тревожный сигнал. В этом случае мы подняли тревогу и эти семьи оставили в покое, но я боюсь, что это будет не единственный случай.

Я связывалась с коллегами – грузинскими правозащитниками. Они сказали, что пока у них подобных сигналов не поступало, но они готовы протестовать, если грузинские власти будут позволять себе антирусские выпады против рядовых граждан.

Не должно быть так, что "паны дерутся, а у хлопцев чубы трещат".

Владимир Романенко, заместитель директора Института стран СНГ, генерал-майор запаса:

России терять уже нечего – все, что можно было потерять в отношениях с Грузией, уже потеряно.

Сейчас Россия своими действиями просто хочет дать понять грузинскому народу, что если они выбрали себе такого президента, то это не может не сказаться на их жизнеобеспечении, которое напрямую зависит от хороших отношений с Россией. В конце концов, они сами выбрали себе президента, который внутреннюю ситуацию в стране довел до коллапса, а все усилия тратит на то, чтобы следовать интересам другой страны.

Россия все последние годы не была готова отвечать на вызовы такого рода, но на сегодняшний день она созрела для того, чтобы достойно дать соответствующий отпор. Сейчас наступил именно тот момент, когда ждать уже нельзя, и ситуация требует жестких ответов. Хотя понятно, что этот кризис России не нужен, не нужен в принципе и не нужен именно в данный момент – нам есть на что тратить силы кроме как на выяснение отношений с Грузией.

Эта ситуация и спланирована для того, чтобы отвлекать Россию в сторону непроизводительной политики. Все-таки надо понимать, что именно в этих обстоятельствах Конгресс США принимает решение об ускоренном вступлении Грузии в НАТО. Для чего? Чтобы использовать Грузию как подконтрольную территорию к югу от России, тем более что с размещением своих сил в Средней Азии все не так гладко получается. Не нужно забывать и того, что в конечном итоге Штаты ищут подходы к Китаю. Это общие стратегические цели, а конкретика выливается в том числе и в ситуацию, с которой мы сталкиваемся сейчас.

В конце концов, действия России послужат отрезвляющим примером для других, кто попытается аналогичным образом решать с нами вопросы.

Борис Макаренко, заместитель гендиректора Центра политических технологий:

Все дело в чувстве меры. Сначала мне казалось, что чувство меры в действиях России есть. Но поскольку раж продолжается, вплоть до решения не предоставлять гражданам Грузии квоты на проживание и работу в России, то я боюсь, что могут и перестараться.

Ведь в применении санкций главное – это не нанести как можно больше экономического ущерба, а послать сигнал власти и обществу. А здесь велик риск, что мы попадем не в Саакашвили (в которого метим), а наоборот, он добьется того, чего хотел: создаст из России образ врага и мы добьемся только увеличения его поддержки в Грузии и в мире.

Хотели послать сигнал "Вам при Саакашвили от России ничего хорошего не светит". Что ничего хорошего не светит – в Грузии поняли, а вот обвинит ли в этом грузинское общество Саакашвили или нас – еще надо посмотреть.

Михаил Леонтьев, журналист:

Действия сознательные, адекватные и фокусные. Если мы их очистим от проявлений административного восторга вроде ловли грузин на московских улицах, что, конечно, абсолютный маразм, то они означают только то, что мы таким образом даем понять грузинскому народу, до чего их может довести политика их президента. А по сути Россия, не нарушая никаких международных законов, не вторгаясь в чужую юрисдикцию, создает естественное и непреодолимое препятствие для функционирования грузинской экономики. А грузинская экономика в результате этих действий подрывается очень нешуточно – внутреннего потребителя в Грузии нет, а других рынков кроме России не существует.

Мы, во-первых, даем понять народу Грузии, что без дружбы с Россией нормально существовать он не может, а во-вторых, опровергаем тезис Саакашвили о том, что Россия – слабая страна. И делаем мы все это единственно затем, чтобы грузины осознали это и спокойно отвинтили своим паразитам головы. Хотя, безусловно, борьба с грузинскими паразитами всецело является прерогативой грузинского народа. И именно поэтому никаких действий силового характера с нашей стороны не будет. Чего хотел от нас Саакашвили и его американские кураторы – чтобы мы применили силу и тем самым отдали грузинский народ в их полное распоряжение. Но этого не будет.

Я считаю, что выбран довольно грамотный набор экономических средств. Хотя, конечно, среди них есть и очень болезненные, такие как запрет на транспортное сообщение и почтовые переводы, но тем быстрее люди сделают выводы.

Показательно в этой ситуации и то, что на все эти действия Россия пошла уже после освобождения арестованных военнослужащих. Это означает, что веер экономических мер, примененных сегодня к Грузии, – не наша реакция, но наша позиция. Поэтому я уверен в том, что вопрос выяснения отношения между грузинским народом и грузинским руководством - вопрос нескольких месяцев, а не нескольких лет.