А сколько шпрот протухло! А кильки! Ужас!!!

За неподъёмное люди взялись.

Как учесть неродившихся за несколько поколений?Но -- удачи им.

Сумасшедшие дебилы эти балтуны. Человеколет... Тупее бреда не упомню.

это конечно исключительный случай! ущерб части государства от этого же государства. В каких, интересно, единицах будут учитывать человеко-годы и самое главное, как их будут делить по национальнастям. кстати, в советское время рождаемость в прибалтике превышала смертность и среди русских, и среди инородцев. теперь смертность многократно выше.

А сколько потеряла Россия от Советской оккупации? Невозможно подсчитать. Носители Советской оккупации это не только русские, но и латыши, грузины, евреи и т.д., т.е. все народы бывшего Союза. Кто сначала посадил, а потом охранял моего русского дедушку на зоне? Советский человек или просто нелюдь, без национальности.

Privet

Про экономические потери от советской окупации бедных прибалтов: "В течение всего межвоенного периода наиболее значимым внутриполитическим фактором для Польши и прибалтийских республик было «стабильно ухудшавшееся» экономическое по- ложение. Будучи изначально частью общеимперской экономики, после обретения независи- мости сельское хозяйство и промышленность этих стран медленно умирали, лишенные ресур- сов и рынков сбыта. «Не было ни бесплатного среднего, ни высшего образования, - вспоминает эстонский поэт Уно Лахт, - число батраков и бедных в фактически рабском услужении достигало больше по- ловины населения, процветал туберкулез и другие болезни из-за платной медицины. Эстонцы бежали из Эстонии куда глаза глядят»1. В Эстонии в одном только 1937 году было продано за долги около восьми тысяч крестьянских хозяйств. В том же Советском Союзе потерявший хо- зяйство крестьянин мог пойти на стройку или на завод (собственно, именно это и было одной из целей коллективизации) - однако в Эстонии за годы независимости число занятых в про- мышленности по сравнению с дореволюционным периодом упало более чем в два раза. Про- мышленность умирала еще быстрее сельского хозяйства, и потому разорившийся крестьянин и его семья просто оставались без средств к существованию. Число таких людей непрестанно увеличивалось, и в 1938 году «шатающихся без работы и средств к существованию» стали за- ключать в лагеря: тюремный режим, 12-часовой рабочий день и телесные наказания. Тот же процесс шел в Латвии, где безработных направляли на принудительные лесо- и торфозаготовки2. В Литве департамент госбезопасности сообщал: «В настоящее время экономическое поло- жение рабочих значительно ухудшилось... Особенно отрицательное воздействие на рабочих имело повышение цен на продовольственные товары... За этот период заработки рабочих уменьшились... Эти явления не только вызывают у рабочих озабоченность их экономическим положением, но и увеличивают недовольство существующим социальным строем»3. Недовольство было столь велико, что местная компартия по организационным причинам не смогла полностью им воспользоваться. «Один из наиболее заметных коммунистических дея- телей проговорился, что сейчас рабочие так настроены, что сами рвутся на демонстрации. Дескать, если бы только коммунистическая партия имела лучше организованную сеть агита- торов, то ежедневно могла бы проводить по нескольку демонстраций. Следует отметить, что такая оценка не слишком преувеличена», - доносил литовский департамент госбезопасности4. Что же до восточных областей Польши, населенных украинцами и белорусами, то и здесь уровень жизни основной части населения был, мягко говоря, невысок. По информации совре- менных исследователей, часто речь шла «о нищете»5. Неудивительно, что, когда в сентябре 1939 года войска Красной Армии вступили на терри- торию Западной Украины и Западной Белоруссии, они встретили более чем теплый прием. «Население польских сел повсеместно приветствует наши части, - говорилось в оператив- ной сводке погранвойск НКВД Киевского округа. - Зафиксированы попытки группового пере- хода на нашу сторону с целью свидания с родственниками и покупок разных предметов и про- дуктов в кооперативах наших погрансел»" «Во всех населенных пунктах, где проходили части нашей дивизии, трудящееся население встречало их с великой радостью, как подлинных освободителей от гнета польских панов и капиталистов, как избавителей от нищеты и голода», - фиксировалось в документах 87-й стрелковой дивизии1. «Мне, как свидетелю событий осени 1939 года, не забыть атмосферы тех дней в Западной Украине и Западной Белоруссии, - вспоминал будущий переводчик Сталина В. Бережков. - Нас встречали цветами, хлебом-солью, угощали фруктами, молоком. В небольших частных кафе советских офицеров кормили бесплатно. То были неподдельные чувства. В Красной Ар- мии видели защиту от гитлеровского террора. Нечто похожее происходило и в Прибалтике». Причины были просты: по сравнению с соседними странами жить в СССР было лучше, и первыми это почувствовали жители присоединенных областей. «Появилась возможность по- ехать на заработки в Россию, - вспоминал между делом сын ремесленника Иосиф Абкович. - Я завербовался для работы на Урал, стал строителем»2. Сегодня уже все знают, что на заработки уезжают из бедных районов в богатые, а никак не иначе. Об искренности просоветских настроений свидетельствует то, что после окончательного разделения польской территории между СССР и Германией оказавшееся в германской зоне население принялось голосовать ногами. Люди целыми семьями бежали в СССР, причем про- цесс этот начался еще до того, как оккупационная политика нацистов продемонстрировала свой оскал. По счастью, сегодня нам доступны документы советских пограничных пунктов; картина, которая рисуется в этих беспристрастных источниках, не может не поразить. Только за 6-7 октября 1939 года во временных управлениях восточнее Западного Буга заре- гистрировалось около 20 тысяч беженцев; всего же с оккупированной немцами территории ушло 42 тысячи человек3. Однако и после того, как размежевание было завершено и на новых государственных рубежах появились пограничные заставы, поток стремившихся в СССР лю- дей оставался велик. Схожие настроения господствовали в прибалтийских республиках. Руководивший погран- войсками замнаркома внутренних дел И.И. Масленников сообщал: «На текстильных фабриках г. Нарва уволено большое количество рабочих, что вызвало возмущение и недовольство насе- ления. Рабочие заявляют, что, если им не будет предоставлена работа, они организованно пе- рейдут на территорию СССР. Трудовое крестьянство эстонских пограничных сел высказывает симпатии к СССР и выражает желание о присоединении Эстонии к Советскому Союзу»1. Про демографические потери прибалтов от переселения: Как только немцы вступали на территорию прибалтийских республик, там начинались ев- рейские погромы. Большинство погибших при этом людей были убиты не эсэсовцами, а мест- ными националистами, проявлявшими исключительную жестокость, не щадившими ни жен- щин, ни детей. За одну ночь на 26 июня в Каунасе озверевшими националистами было убито более полуто- ра тысяч человек. Улицы города были залиты кровью; еще через несколько ночей число унич- тоженных евреев было доведено до четырех тысяч2. В Риге к началу июля были, как говори- лось в докладе шефа полиции безопасности и СД, «разрушены все синагоги, расстреляно пока 400 евреев»3. То, что на территории Латвии в уничтожении евреев на первых порах удалось достичь лишь весьма скромных успехов, бригаденфюрер Штальэккер объяснял весьма доход- чиво: «В основном это объяснялось тем, что национальное руководство было угнано Советами. Однако путем оказания влияния на латышскую вспомогательную полицию удалось организовать еврейский погром»4. «Латыши, в том числе и находящиеся на руководящих постах, держали себя по отношению к евре- ям совершенно пассивно и не отваживались против них выступать, - отмечалось в другом документе СД. - Значительно ослабляет активность латышского населения то обстоятельство, что за две недели до возникновения войны русские вывезли около 500 латышских семей, которых можно считать отно- сящимися к интеллигенции, вглубь страны»5. Эсэсовцы честно признавали то, что приводит в бешенство их современных последышей: благодаря грамотным действиям органов НКВД, сумевших перед войной депортировать из Прибалтики часть местных радикальных националистов, оккупантам не сразу удалось развер- нуть массовое уничтожение прибалтийских евреев. Впрочем, эта заминка была недолгой. «Члены «Перконкруста» 4 июля сожгли в хоральной синагоге Риги 500 евреев, бежавших из литовского города Шауляй. В тот же день местными националистами в Риге было сожжено и уничтожено более 20 синагог и молельных домов. Летом-осенью 1941 г. члены отряда Арай- са на специальных автобусах, окрашенных в синий цвет, регулярно выезжали в провинцию... Они разыскивали и убивали евреев и коммунистов в Абрене, Кулдиге, Крустпилсе, Валке, Ел- гаве, Балви, Бауске, Тукумсе, Талси, Екабпилсе, Виляни, Резекне. Только в Виляни 4 августа ими было уничтожено около 400 евреев»6. Жестокость, проявлявшаяся в ходе этих акций, потрясала. Евреев сжигали в синагогах, до смерти забивали ломами, топили в воде, насиловали и убивали в собственных квартирах. Уничтожали всех, включая женщин и детей. Ефрейтор 415-го пехотного полка Карл-Гейнц Дроссель с ужасом вспоминал о зрелище, свидетелем которого он стал: «Я видел мальчика, вероятно, лет шести, который все порывался пойти направо. Думаю, там стоял его отец. Тогда стоявший за ним человек выстрелил мальчику в затылок и пинком сапога сбросил его тело в яму. Этого я вынести не мог. Образ того маленького мальчика и сегодня не дает мне покоя»1. Оккупационные власти спешно формировали из проявивших себя прибалтийских национа- листов подразделения вспомогательной полиции. У этих карательных частей было много ра- боты на прибалтийской земле, а еще больше - на оккупированных немцами территориях Рос- сии, Украины, Белоруссии. ...В конце октября из Каунаса в белорусский Слуцк прибыл 12-й литовский полицейский батальон. Командир батальона заявил немецкому коменданту города, что получил приказ в те- чение двух дней ликвидировать все еврейское население города и что к выполнению этого приказа его батальон приступит немедленно. Немецкий комиссар от такой постановки вопроса пришел в некоторое изумление и стал возражать, что, во-первых, проводить такую операцию «с колес» нельзя, а во-вторых, евреи города нужны для производства, да и устраивать бойню на глазах у населения нецелесообраз- но. Однако все возражения были проигнорированы литовскими карателями, без промедления приступившими к делу. «Их действия, - докладывал немецкий комендант, - граничили с садиз- мом»2. Вообще о европейской демократии: В это время в заснеженном городке Клинцы Брянской области нацисты расстреливали ме- стных евреев. Местных жителей согнали закапывать общую могилу; много позже один из них расскажет: «Ребенок остался жив. Я засыпаю его землей, а он разгребает ручонками землю и смеется. Потемнело у меня в глазах, я зашатался и упал» Источник: Дюков А.Р. Д95 За что сражались советские люди. «Русский НЕ должен умереть». - М.: Яуза, Эксмо, 2007. - 576 с. - (Война и мы). ISBN 978-5-699-22722-8