Когда полтысячи журналистов собирают в Кремле, чтобы они задали 10-12, или даже, может быть, 15 вопросов, любому ясно, что к жанру пресс-конференции такое действо никакого отношения не имеет. Не в вопросах была суть. По крайней мере не в тех, которые задавались.

Просто такое вдруг, одновременно с жарой, выпало межсезонье. Никаких, казалось бы, круглых дат - ни ста дней президентства, ни его годовщины. Черный юбилей "Курска" еще не грянул, до 19 августа еще месяц. Судно "Майо" неприкаянно и без сенсаций бродит в окрестностях Киркенеса, в Чечне зачищают и взрывают, как и полгода, и год, и пять лет назад. Дума на каникулах, инфляция растет, президент едет в Геную, что тоже уже не новость. Жара.

И вот на такое безвременье выпадает финал первого настоящего президентского сезона. Год назад было не до каникул, а теперь все вроде состоялось, сезон окончен, пора подвести итог. Как оказалось, всех полутора лет. Кажется, еще несколько месяцев назад Путин едва ли решился бы на такое - любая видеозапись и любой телерепортаж словно издевались над всеми потугами кремлевских пиарщиков и имиджмейкеров: Путин каждым мускулом чувствовал камеру и объектив, и пиджак был широк, и кремлевские своды неподобающе высоки.

Не то чтобы потолки стали наконец ниже или президент вырос. Просто соотношение этих размеров, став привычным, перестало резать глаз, и Путин освоился окончательно. Шутки не стали тоньше - они стали оформившимся стилем. Президент больше не смущается, и он уже это знает. Ему сложнее, чем Ельцину в этом же зале шесть лет назад, но он готов к массовому пресс-действу.

К тому же финал сезона был бурным: Земельный кодекс, фактическое благословение чубайсовской реструктуризации, обозначившаяся готовность к реформе ЖКХ, в общем, сплошной Греф, помноженный на президентскую решимость по поводу смертной казни и выжидательное непротивление бунту чеченской администрации против генералов. Президент уже словно готов смотреть в глаза, как человек, который определился...

Все стало на свои места, едва иссякли вопросы по актуальным вопросам абстрактной международной политики. Израилю израилево, арафату - арафатово, с японцами договоримся, а что до НАТО - то одно из двух: либо самораспускаться, либо принимать Россию. Словом, ничего нового. Но вот - доктрина информационной безопасности. Что говорит освоившийся президент, прошедший уже и через историю с Бабицким, и через скандал с НТВ?

Президент органичен и по-прежнему искренен. Он улыбается - ну как этого можно не понять, все же так просто: на наш народ ведь так легко влиять, стало быть нужна крайняя осторожность. А пятьсот партий - где такое видано, и как народу определиться? Нет, надо помочь народу, и мы это делаем.

Путин не проговаривается. Он просто по-прежнему уверен, что граница моветона пролегает где-то совсем в другом месте. Он и раньше укорял Госдеп за то, что он, заслав к нам свое радио "Свобода", не пускает в свой эфир настоящую правду от "Радио России". Но раньше он это говорил, чуть пряча глаза, будто опасаясь наткнуться на насмешливый взгляд осведомленного человека. Теперь он ощутил свое место. Он больше не боится - настолько, что сам требует вопроса от "Свободы".

"Свобода" спросила про Чечню. И вот тут все стало окончательно ясно.

Похоже, в Кремле в последнее время перестают делать вид, что в Чечне все нормально, и, по некоторым сведениям, среди обсуждаемых вариантов урегулирования имеются и вполне "хасавюртовские". Поэтому вопрос был задан с безупречной точностью: как меняются подходы президента?

В том, как президента прорвало, как он сказал "никак", был, кажется, ключ к пониманию всей этой пресс-затеи. Да, варианты обсуждаются, и войну надо заканчивать, и к Масхадову летают гонцы и посредники - но скажите нам спасибо уже за то, что там больше не расстреливают на площадях... Путин, надо полагать, неплохо осведомлен, где и как там расстреливают и закапывают сегодня, и запальчивость наверняка была хорошо сымпровизирована. И конечно, президент обязан был дать сигнал тем, кто, услышав что-нибудь про грядущие переговоры, немедленно тянется к "калашникову": не беспокойтесь, братья по оружию, президент с вами, будем добивать. Но человеку, искренне эти идеи не разделяющему, такое и так не сыграть. Он все-таки очень органичный человек, президент Путин.

Словом, тем, кто надеялся услышать от президента что-нибудь по существу политическое, опять не повезло. Сказать было опять нечего, и в ответах актуального смысла было не больше, чем вопросов. Другое дело насчет того, кто он, мистер Путин. В этом вопросе и год назад содержалось известное лукавство, просто очень хотелось все-таки ошибиться. Ошибки не получилось. Все сходится. И одну веху мы все-таки можем поставить: вопрос "кто он?", кажется, прозвучал в последний раз.

Стенограмма пресс-конференции Владимира Путина - Газета.Ру, 18.07.2001