Коллегия по делам военнослужащих Верховного суда в составе Игоря Крупнова (председательствующий), Олега Дербилова и Александра Воронова подтвердила приговор 20-летнему гражданину Украины Артуру Панову и 35-летнему ростовчанину Максиму Смышляеву, осужденным к 8 годам общего и 10 годам строгого режима соответственно по делу о подготовке теракта в Ростове-на-Дону. Об этом сообщает корреспондент "Граней" из зала суда.

Также судьи постановили взыскать с Панова издержки на оплату работы назначенного адвоката Ольги Солобнёвой и переводчика на украинский язык Капельчука.

Политзеки участвовали в заседании по видеосвязи из СИЗО-1 в Ростове. Панов выступал на украинском языке.

Оба осужденных заявили о нарушении своих процессуальных прав. Панов указал, что ему не предоставляли переводы процессуальных документов на украинский. Судьи пообещали, что переводы он получит.

Смышляев отметил, что следователь СКР Виталий Мальцев удалил из протокола его допроса существенные детали. "Мы слышим их на видео, но в протоколе их нет", - подчеркнул политзек. Он процитировал Мальцева вопросы и свои ответы на них. Из показаний Смышляева следовало, что он не одобрял планов Панова устроить теракт и пытался отговорить его от этого, внушая, что методы протеста должны быть легальными.

"Панов на следствии сказал, что оговорил меня, но это не учли, - продолжил Смышляев. - Панов подтвердил, что это он предложил перейти в Skype, а вменяют это мне. Выступал секретный свидетель Иванов Иван Иванович. Прокуратура не мотивировала засекречивание".

Адвокат Солобнёва попросила направить дело на новое рассмотрение или же уменьшить Панову срок, исключив из обвинения часть 1 статьи 205.1 (склонение к терроризму).

В свою очередь, адвокат Галина Грибенюкова, защищающая Смышляева по доверенности, потребовала оправдать своего клиента. Она подчеркнула политический характер преследования, указав, что Смышляева привлекли по делу лишь за то, что он не скрывает своих оппозиционных взглядов. Первоначально, заметила юрист, Панов в своих показаниях сообщал, что пособников у него не было. "Мне хотелось привлечь Максима на свою сторону, но мне этого не удалось, - процитировала Грибенюкова показания Панова. - Как я понял, это противоречит его убеждениям". Лишь через четыре с половиной месяца, когда делом занялся следователь Мальцев, в деле появились показания против Смышляева. При этом, подчеркнула адвокат, в дальнейшем Панов эти свидетельства дезавуировал.

Как и сам Смышляев, Грибенюкова упомянула засекреченного свидетеля Иванова. Она тоже указала, что никаких оснований скрывать его личность у обвинения не было. "Это якобы человек, который был в камере со Смышляевым и Смышляев ему "исповедался" в совершенном преступлении, - заметила юрист. - А Смышляев говорит, что только сказал сокамернику: меня привлекают по такой-то статье".

"Сотрудники центра "Э" дали заведомо ложные показания..." - продолжила Грибенюкова. В этом месте председательствующий Крупнов прервал адвоката: "Приговор суда по делу о ложных показаниях есть? Вот и не говорите".

Грибенюкова также отметила, что, хотя Панов психически болен, а на момент следствия был несовершеннолетним, допросы его проводились в отсутствие психолога и педагога. На этом основании, указала юрист, она в суде первой инстанции добивалась, чтобы протоколы допросов Панова были исключены из дела как недопустимые доказательства, однако судьи это ходатайство отклонили.

Между тем прокурор Главной военной прокуратуры Мацкевич в своем выступлении потребовал оставить приговор без изменений. "Здесь говорилось много об обстоятельствах, которые не имеют никакого отношения к предмету доказывания", - утверждал чиновник.

В последнем слове Панов в очередной раз за последний год с небольшим объявил голодовку. С начала процесса в суде первой инстанции он неоднократно начинал голодовки, но всякий раз их снимал, не добившись исполнения своих требований. Причиной заключенный называл ухудшение самочувствия. Панов потребовал экстрадиции на Украину, выразив готовность предстать перед судом там.

Смышляев в последнем слове заявил: "Это уголовное дело, с моей точки зрения, является юмористическим оксюмороном. То, что 17-летний подросток что-то себе надумал, приехал, пытался о себе заявить и ничего не предпринял, а только говорил, говорит о том, что это расстройство было с его стороны. Я лишь хотел его переубедить, чтобы он не сел в тюрьму".

"В моем отношении уголовное дело запущено, - вновь подчеркнул политзек, - в связи с тем, что я являюсь приверженцем оппозиционных взглядов".

Приговор Панову и Смышляеву вынесла 11 августа 2017 года коллегия Северо-Кавказского окружного военного суда в Ростове-на-Дону в составе Алексея Магомадова (председательствующий), Игоря Костина и Романа Сапрунова. Панов был объявлен виновным по части 1 статьи 30 - части 1 статьи 205 (покушение на теракт), по части 1 статьи 205.1, части 1 статьи 222.1 (незаконное хранение взрывчатки), части 1 статьи 223.1 (незаконное изготовление взрывчатки), а также по статье 205.2 УК (публичные призывы к терроризму или его публичное оправдание), Смышляев - лишь по части 3 статьи 205.1 кодекса (пособничество в совершении теракта). Несмотря на это, Смышляеву вынесли более суровый приговор, чем основному фигуранту дела.

Панов признал вину по четырем из пяти пунктов, не согласившись лишь с обвинением по статье 205.1. Именно ее на нынешних слушаниях и просила исключить адвокат Солобнёва. Смышляев последовательно настаивал на своей невиновности.

Панов в деле назван украинским националистом, который "считал виновным в происходящем в Луганской и Донецкой областях российские власти" и решил отомстить. Смышляеву, как утверждается, он пообещал за содействие деньги и помощь с выездом из России. При этом ранее сообщалось, что, согласно материалам дела, Смышляев, познакомившись в октябре 2015 года с Пановым во "Вконтакте", по собственной инициативе предложил ему помощь в совершении теракта.

Место намеченного теракта в разное время называли различное. Сразу после задержания Панова заявлялось, что в его ноутбуке найден файл, в котором указаны точное время, а также место готовящегося взрыва - зрительный зал Театра им. Горького. После этого, утверждали силовики, Панов собирался устроить теракт в Москве.

В отчетах СМИ из суда, однако, указывались другие намеченные места. В качестве таковых упоминались главная площадь Ростова - Театральная, - и гипермаркет "Окей" на улице Малиновского.

Прокурор Аминат Туркаева в суде утверждала, что взрыв было решено провести "в один из государственных праздников", причем молодой человек "не исключал возможности самоподрыва".

Панов - уроженец города Краснодона Луганской области, находящегося в нескольких километрах от российской границы (Верховная рада Украины в соответствии с законом о декоммунизации переименовала Краснодон в Сорокино, однако, поскольку город контролируется террористами ЛНР, фактически это решение в силу не вступило). Жил и учился в Луганске. Писал стихи; в апреле 2014-го в Луганске был опубликован его сборник "Мысли в стихах". Интересовался политикой. К российской агрессии в Донбасс отнесся негативно.

8 ноября 2015 года Панов под псевдонимом Артур Ромберг объявил себя теоретиком и идейным лидером "IV поколения RAF" (Rote Armee Fraktion - нем. "Фракция Красной армии" - террористическая организация левого толка, действовавшая в Западной Германии), опубликовав соответствующий манифест. 24 ноября он прибыл в Ростов, где поселился в общежитии и устроился на работу в супермаркет. На новом месте молодой человек продолжил активную деятельность в Сети.

5 декабря Панов был задержан полицией и ФСБ. Сообщалось, будто при обыске в его комнате обнаружили самодельную бомбу.

Смышляев в прошлом был левым активистом, однако после 2010 года отошел от общественной деятельности. Он работал в "Макдональдсе" и заочно учился в Институте истории и международных отношений Южного федерального университета.

Задержали Смышляева 22 апреля 2016 года. При обыске оперативники ЦПЭ подбросили ему программные документы RAF и литературу об изготовлении взрывчатки. В СМИ информация о преследовании Смышляева появилась лишь почти спустя три месяца после его ареста.

Сразу же после задержания Смышляеву устроили очную ставку с Пановым. Ростовчанин на ней заметил, что во время единственной личной встречи с подростком, состоявшейся 27 ноября 2015-го, "понял, что данный человек страдает психическим расстройством", и решил в дальнейшем не иметь с ним дел.