Пять дней, минувших со дня послания Анатолия Чубайса к Григорию Явлинскому с очередным предложением объединиться, – срок достаточный для подведения политических итогов. Известно, что ответа на письмо нет. Ясно также, что его и не будет.

В сущности, ничего нового во взаимоотношениях "Яблока" с СПС не происходит. Подобно гоголевским героям, столпы нашей демократии ведут свою бесконечную принципиальную тяжбу, припоминая друг другу "гусака" и прочие незабываемые обиды. Кто построил в России бандитский капитализм? Кто объединялся с коммунистами? Кто дискредитировал демократию? Кто разрывал соглашения? Кто искал в Чечне возрожденную русскую армию? Кто Путина к власти привел? Кто не назвал Ходорковского политическим заключенным? Список взаимных благодеяний множится с годами, и этот скорбный перечень можно читать долго.

В последние дни, после письма Чубайса, как это водится в демократических кругах, брани и поношений стало еще больше. Вспыльчивая писательница Толстая объявила Явлинского предателем и сравнила с Керенским. Мстительный "яблочник" Митрохин заявил, что главное препятствие союзу либеральных сердец – Чубайс. Митинг на Пушкинский площади, прошедший в День примирения и согласия, прошел удивительно тихо, но даже в этой тишине очень громко прозвучало молчание Явлинского в ответ на предложение Немцова и Людмилы Алексеевой объединиться. "На твой безумный мир, – молча отвечает Григорий Алексеевич Анатолию Борисовичу, – один ответ – отказ".

О чем идет речь? Менее всего о том, чтобы на ближайших парламентских выборах "Яблоко" и СПС шли одним списком. Это бессмысленно: судя по социологическим опросам, вместе объединенные демократы могут набрать даже меньше голосов, нежели по отдельности. О выборах президентских? О них думать уже пора, но ясно при этом, что составить серьезную конкуренцию ВВП ни Чубайс, ни Явлинский, ни даже Ходорковский не смогут. То ли надо спешно искать новую фигуру, то ли ее следовало получше искать в 1999 году. С точки зрения прагматической, положение очень тяжелое.

Альтернатива "валить Путина или сваливать", родившаяся в недрах СПС, обретает зримые, безнадежные черты. Валить действующего президента затруднительно, оттого все сильнее хочется обсудить "другую альтернативу". И тут важнее всего, чтобы последний сваливший, как в том анекдоте, не забыл потушить свет. Возможно, это сделает главный наш Энергетик. Если не сумеет переубедить своего молчаливого заединщика.

...Впрочем, Чубайс не писал о партийном объединении. В его тексте, насколько могу судить, речь шла о более содержательных вещах: о личных отношениях. Ибо именно эти личные отношения (в частности, между Чубайсом и Гайдаром - и чуть не всеми "яблочниками", за исключением Лукина) отравляют воздух в демократическом лагере. Оттого глава РАО ЕЭС и предложил, распри позабыв, перед лицом общей угрозы перечеркнуть и забыть прежние разногласия. Прежде всего Явлинскому, а вслед за ним и всей его партии. Выступить вместе. Подписать, быть может, некий объединительный текст. Обменяться рукопожатиями при большом скоплении телекамер.

Собственно, и в этом нет ничего нового. С подобными предложениями правые обращались к "Яблоку" и раньше, всегда с одинаковым результатом. Однако, пожалуй, никогда еще ситуация не была столь угрожающей для демократии российской в целом и для отдельных ее представителей в частности. Это даже не 1996 год, когда самым страшным событием представлялась победа Зюганова на выборах. Это год 2003, когда на выборах уже победил человек, который для России хуже, чем десять зюгановых вместе взятых. Это уже не тот случай, когда пресловутый "бандитский капитализм" противостоит стремлению КПРФ взять штурмом Кремль при помощи левеющего электората. Это совсем другая игра: бандитский Кремль против бывшего кремлевского капитализма. Игра почти безнадежная, однако шансы все же потеряны не все. И в этом смысле союз бывших "врагов" стал бы событием знаковым и чрезвычайно обнадеживающим для всех тех, кому еще не искалечили мозги на государственных телеканалах.

Похоже, Явлинский этого еще не понял. Поэтому он по-прежнему погружен в старые обиды и с сугубой осторожностью полемизирует с Кремлем: мол, законы надо принять такие, чтобы Ходорковского нельзя было посадить. Он понимает также, что на примирение с Чубайсом косо посмотрят в Кремле и могут недодать "Яблоку" голосов, как на прошлых выборах, когда Вешняков покарал Явлинского за невосторженное отношение к чеченской войне. Он еще полагает, что ему дадут плодотворно поработать в новой Думе. Чего ж отвечать? Тем более когда политическая выгода совпадает с его общеизвестными чувствами по отношению к главному приватизатору России, помогая справиться с желанием откликнуться на письмо, если такое желание вообще возникает. В отличие от него, Чубайс понял уже все – и свои прежние заблуждения, и провал хитроумного замысла поработать спецом при злом, но "совестливом" фараоне Володе. Трудно измерить глубину презрения, с какой Чубайс сегодня думает о Явлинском. Трудно измерить глубину тоскливой ненависти, которую Явлинский испытывает к Чубайсу. Письмо лежит у него на столе, шевеля краями.