Выборы в Государственную думу демократической России удивительным образом напомнили мне выборы в Народную палату Демократической Германии – пишу слово "Демократическая" с большой буквы, потому что имею в виду не столько ФРГ, сколько хорошо знакомую Главному Читателю Страны ГДР.

Советские люди жили в однопартийном мире и голосовали за единый и нерушимый блок коммунистов и беспартийных. Так что когда появились альтернативные выборы, разные там политические партии и их лидеры, дебаты и прочая мишура отжившего свое буржазного общества, всем сразу стало очень интересно жить и голосовать и все почему-то решили, что это и есть демократия. А в ГДР многопартийная система была всегда. Но почему-то каждый раз было точно известно, сколько мест в Народной палате получит СЕПГ, а сколько – ее товарищи по строительству социализма из Христианско-демократического союза или Крестьянской демократической партии.

Зато предвыборные кампании в немецком социалистическом государстве проходили очень живо – руководители различных политических партий ездили по совхозам и заводам, встречались с трудящимися, произносили лозунги и радовали собравшихся своей приверженностью делу товарища Эриха Хонеккера (Вальтера Ульбрихта, Вильгельма Пика, неважно). Но трудящиеся за кампаниями следили лениво: они точно знали, что выборы мало что изменят в процессе социалистического строительства, товарищ Хонеккер в любом случае будет избран председателем Госсовета ГДР и все будет хорошо. То есть так же, как и было.

Выборы в России как раз и напоминают выборы в ГДР, только улучшенные – есть альтернатива, нет квоты, кто-то может и недобрать до искомого процента. Но зато все знают, что каким бы ни был расклад мест в Государственной думе, он мало что изменит, так как четыре года работы предыдущего состава нижней палаты продемонстрировали: парламент в России не является субъектом политического процесса - скорее объектом. За думское законодательство идет борьба "олигархов" и властных группировок, но только к самим депутатам она не имеет особого отношения – в конце концов они голосуют так, как это необходимо победителю в этой борьбе. Голосование в парламенте является не плодом депутатского творчества и сотрудничества, а результатом договоренности внепарламентских сил.

Собственно, так уже было в ельцинские времена, только тогда разнообразие группировок позволяло создать иллюзию парламентской дискуссии. А сейчас группировок стало меньше, и они предпочитают дискутировать между собой, не вынося сор из избы. Дума опустела, перестала быть местом для серьезной политической деятельности и превратилась в одну из рядовых рубрик теленовостей.

Теперь, по логике этого текста, вроде бы необходимо перейти к описанию расклада сил в будущей Думе. Только непонятно зачем. Вот "Единая Россия" - официально партия власти, которая вместе с президентом. И естественно, что она получила большинство мест в нижней палате парламента. Но в самой этой партии идет непрестанная борьба лидеров, групп, группировочек, региональных кланов. И важно не то, сколько у "Единой России" будет мест, а то, насколько стабильной будет ситуация в стране в ближайшие четыре года. Потому что если бы была договоренность, то Конституцию начала бы перекраивать и предыдущая Дума, а если договоренности не будет, этим не займется и нынешняя, несмотря на все конституционное большинство. Просто президент выступит и скажет, что он против изменений в Основном законе, – и все большинство насмарку.

Теперь коммунисты. Рейтинг КПРФ снизился, и в этом немалую роль сыграла пропаганда государственных СМИ, которые настойчиво убеждали коммунистический электорат, что Зюганов и его товарищи – не настоящие коммунисты. Ну и что с того? Ведь в России была даже Дума, в которой коммунисты имели большинство, – и оказалось, что компартия также управляема и встроена в систему, как и остальные партии, разве что нужно в большей степени считаться с ее популистскими лозунгами – теперь, правда, можно и не считаться.

Распределение оставшегося числа мест вообще неважно. ЛДПР Жириновского за это десятилетие продемонстрировала уникальную способность договариваться с властью по любому вопросу, так что политические лозунги лидера партии, которыми можно пугать детей в интеллигентных семьях, – это исключительно для выборов, после них Владимир Вольфович немедленно превращается в респектабельного чиновника, изогнутого в позе "чего изволите". И вряд ли какую-либо иную позу изберут для себя назначенные патриотами чиновники из "Родины" - они ведь не новые люди в политике, уже успели сдать все экзамены на лояльность.

Теперь демократы. Союз правых сил на прошлых выборах в парламент добился успеха, позиционируясь как вторая – после "Единства" - партия поддержки Путина. Помните предвыборный лозунг? "Путина – в президенты, Кириенко – в Думу!". Тогдашний лидер СПС, экс-премьер Сергей Кириенко, встречался с премьером Путиным и вручал ему экземпляр экономической программы правительства, а после выборов стал представителем президента в Поволжье. Сегодняшний лидер СПС Анатолий Чубайс тогда поддерживал войну в Чечне, а сейчас почему-то решил, что люди либеральных убеждений – то есть по определению самый образованный и вменяемый электорат России – купятся на алогичный лозунг "либеральной империи". Конечно, отдельные лидеры СПС могут быть симпатичны, но важно честно ответить на вопрос: многое ли на самом деле изменится от присутствия этой партии в Думе?

Еще одна демократическая партия – "Яблоко" Явлинского. На прошлых выборах Григорий Алексеевич еще выступал как оппозиционер. За прошедшие годы он сумел установить неплохой контакт с частью президентской администрации – как раз той, где не любят СПС, - и сумел даже накануне выборов поговорить с президентом Путиным об экологии. Опять-таки: кому-то может быть симпатичен Явлинский, но многое ли на самом деле изменится от того, будет ли Григорий Алексеевич со товарищи в думских коридорах или нет? Тем более что электоральное поражение Явлинского весьма условно – его традиционных избирателей не более 3-5 процентов, в прошлый раз повезло, в этот – не очень.

Вот и все выборы. Народная палата может приступить к работе. А журналистам можно на следующие четыре года забыть о Думе и вспомнить о реальной политике, творимой вдалеке от бывшего здания Госплана.