С подписанием в начале сентября президентского указа ярмарка партийно-политических проектов под названием "Выборы-2003" выплеснулась из столичного Манежа на просторы страны. Казалось бы, в условиях, когда избираемая Дума не особенно влияет на жизнь народа, обладая куцыми правами и находясь к тому же под жестким контролем Кремля, очередные выборы должны мало занимать граждан. Ну получит "Единая Россия" чуть меньше, а КПРФ чуть больше, ну пойдет партия власти тремя колоннами, а коммунисты одной или, скажем, наоборот. Что от этого может измениться?

Применительно к следующей Думе, уже четвертой с 1993 года, пожалуй, что и ничего. По крайней мере ничего такого, что непременно почувствует рядовой российский гражданин. Понятно, что в новой Думе пропрезидентское большинство будет не меньше, а скорее всего больше, чем в нынешней. И то, пройдут в нее четыре партии, пять или вдруг даже шесть, общую картину почти не изменит.

Однако формированием парламента на новый срок функции выборов не исчерпываются. Выборы – это школа демократии и одновременно экзамен на ее зрелость. Экзамен, который сдают и элиты, и общество в целом. Предстоящие сейчас выборы станут и проверкой заявленной модели управляемой демократии (этот экзамен сдают элиты), и установлением рамок управляемости демократии (а вот здесь экзаменуется уже общество).

Как известно, генералы готовятся к прошлой войне, а аналитики подходят к будущему с мерками из прошлого. Мерки, конечно, меняются не каждый день, но сейчас они как раз изменились, поэтому вместо бесконечных дискуссий и пикейножилетских рассуждений по поводу динамики рейтингов партий имеет смысл обратить внимание на изменившуюся организационно-технологическую составляющую выборов.

Декабрьские думские выборы будут первыми в условиях политической стабилизации, проводимой федеральной реформы, резкого усиления центра и команды Владимира Путина. Они станут серьезной проверкой заявленной модели управляемой демократии и пробой сил партии власти в канун переизбрания Путина на второй срок. Власть, и в первую очередь федеральная, основательно к ним подготовилась. Если для успеха военного переворота необходимо взятие под контроль почты, телеграфа и банков, то формула успеха на выборах несколько иная: избиркомы плюс средства массовой информации плюс суды и органы правопорядка плюс те же банки - вернее, финансы, спонсоры.

Четыре ключа плюс оперативный контроль

Принципиальную новизну ситуации на нынешних выборах определяет наличие в руках Кремля четырех главных ключей. Это:

1) реформированные избиркомы, жестко подчиненные ЦИКу;
2) восстановленный государственный контроль над федеральными СМИ и федеральный – над СМИ в регионах;
3) контролируемые из центра суды и правоохранительные органы;
4) система федеральных округов во главе с полпредами и недавно массово развернутые общественные приемные.

Процесс формирования новых избиркомов – региональных, окружных и территориальных - набирает силу, при этом одновременно они встраиваются в единую вертикаль с Центризбиркомом во главе. Последний окончательно превратился в своего рода министерство выборов, где разрабатываются, лоббируются, а в последующем и контролируются весьма туманные правила игры. Нечеткое законодательство позволяет на вполне законных основаниях отстранить практически любого кандидата, наказать любое СМИ. По новому закону ЦИК делегирует в каждый региональный избирком двух членов, включая председателя. Получил он и право роспуска в судебном порядке избиркомов в регионах, уже кстати, опробованное недавно в Красноярске.

Уже на выборах в ГД 1999 года и на последовавших региональных выборах судьба голосования все чаще решалась не на избирательных участках, а в залах заседаний избиркомов и судов. И те и другие тогда контролировались главным образом губернаторами и довольно активно помогали им расчистить площадку от неугодных кандидатов. Наиболее отличились тогда "демократические" Самара и Екатеринбург, где буквально накануне голосования были сняты лидировавшие в гонке кандидаты, уж не говоря о Башкортостане и Татарстане, где некоторые действующие депутаты-одномандатники были разными методами не допущены к выборам. На недавних региональных выборах вмешательство судов и избиркомов лишь активизировалось. Вспомним, к примеру, последние губернаторские выборы в Курской, Саратовской, Ростовской областях, где отсутствие реальной конкуренции было обеспечено снятием сильных кандидатов. В первом случае областной суд снял с дистанции неудобного для Кремля губернатора-инкумбента, а в других – сильных кандидатов от оппозиции, неудобных для губернаторов-инкумбентов. Теперь, когда центр в значительной степени взял под контроль суды и прокуратуру, практика использования судов для нужд электоральной инженерии примет куда большие масштабы.

Правоохранительные органы – весьма важный элемент выборной мозаики. Они зачастую используются и для оказания давления на кандидатов, и для сбора и распространения влияющей на ход выборов информации. Особенность нынешних выборов в том, что регионалы-силовики гораздо более лояльны Москве и институционально, и персонально: за три путинских года региональный генералитет в МВД и ФСБ сменился на две трети. Это принципиально иные люди – не выросшие в регионе и свободные от обязательств перед его элитой. Ситуация усугубляется тем, что глава самой многочисленной структуры – МВД – возглавляет прокремлевскую "Единую Россию", а региональные "правоохранители" вовсю включаются в клубы "беспартийных" сторонников ЕР.

Общественные приемные полпредов в городах и районах, создававшиеся повсеместно за последние год-два, – это идеальная инфраструктура для сбора оперативной информации о положении на местах, проведения агитационных кампаний и сбора средств, работы с местными элитами через головы губернаторов (плюс деньги из специальных непрозрачных фондов). Общественные приемные, число которых приближается к трем тысячам, а штат – к ста тысячам человек, будут работать в тесном контакте с местными отделениями ЕР. Сотрудничество полпредов с "медведями" осуществляется в рамках специального "Плана мероприятий по координации совместных действий аппарата представителя президента РФ и МКС партии "Единая Россия" в округе".

Одна из важных особенностей думских выборов, на которую обращают пока мало внимания, – новая сетка округов (предыдущая, к которой успели привыкнуть и депутаты, и избиратели, действовала с 1995 года). Изменения в сетке весьма значительны. В четырех регионах произошло перераспределение мест: Краснодарский край будут теперь представлять семь депутатов, а не шесть, как ранее, соседний Дагестан – трое вместо двоих, меж тем как число депутатов от Иркутской области уменьшится до трех, а от Мурманской – до одного. Помимо этих 14 новых округов, изменения коснулись в той или иной степени еще нескольких десятков. Полностью перекроены, например, все пять округов в Башкирии. Республика теперь, как торт, разрезана на сектора, и ее столица Уфа расчленена на пять кусков, каждый из которых идет довеском к периферийным районам. Понятно, что это не только лишает действующих ныне депутатов их базы, но и существенно облегчает региональным властям управление всем избирательным процессом.

Административный ресурс на выборах использовался, разумеется, и раньше, но сейчас он будет более контролируемым Кремлем и консолидированным. Связка "избиркомы – правоохранительные органы – суды" с резким усилением и стратегического, и оперативного контроля со стороны федеральных властей способна резко изменить все выборные расклады. Главные изменения коснутся не столько списков, сколько одномандатных округов. Оппозиция там резко потеряет, а Кремль, соответственно, приобретет. Причем совсем не обязательно переход мандатов в руки Кремля будет сопряжен со сменой депутата – где-то переизберутся инкумбенты, но уже на новых условиях, со сменой лояльности.

Если сейчас прокремлевскую позицию занимают до половины одномандатников, то в будущей Думе их доля может существенно вырасти. Так что заявленная задача получения Кремлем контрольного пакета в Думе не выглядит необоснованно амбициозной. Новый смысл приобретает и высказанное в последнем послании намерение президента сформировать правительство при опоре на думское большинство.

Слабость сильного

Возникает вопрос: зачем в этой ситуации суетиться Кремлю и на что можно надеяться другим участникам выборного марафона, обществу?

Во-первых, для выборов все-таки нужны избиратели. Обычная проблема управляемой демократии – демонстрация массового участия. Как по-умному одурачить избирателя: сделать выборы предсказуемыми и одновременно не отвратить избирателей от голосования? Необходима имитация борьбы, столкновений разных политических сил, платформ. Отсюда повышенный спрос на придумывание повестки и мода этого политического сезона – партийные дискуссионные клубы. Свои площадки открыли "Яблоко", "Единая Россия", Народная партия, заявили о подобном намерении и коммунисты. Заседания обычно проводятся в дорогих гостиницах и в неудобное время (днем, чтобы телевидение успело к вечерним выпускам новостей) с участием ведущих экспертов-интеллектуалов и депутатов. Отсюда и критика правительства со стороны "Единой России" и других проправительственных партий.

В большом дефиците яркие программные установки, лозунги. Избиратель оценивает партии по персонам лидеров (отсюда два эффекта: с одной стороны, трудно раскрутить новых, с другой - старые приелись, так что возможно голосование за не набивших оскомину политиков, как это было в случае "Единства"-1999), по социальной близости, по декларируемым ценностям, но не по программам и тем более не по действиям (таковых почти нет). Арсенал лозунгов и PR-акций партий в этих условиях чрезвычайно ограничен, что наглядно демонстрирует последний случай с инициированным "Яблоком" и КПРФ вотумом недоверия правительству – с аналогичной инициативой собирались выступить прокремлевские партии, но ближе к выборам. Отсюда и плагиат в партийных программах, когда, скажем, та же "Единая Россия" берет что-то у правых (СПС), что-то у левых (КПРФ) и подает это как "конструктивный центризм". Впрочем, как показывают опросы, лишь пятая часть избирателей считает, что програмы имеют значение, и еще меньшая их часть знакомится с программами по существу.

Главная проблема заключается в том, что парламентские выборы в России испытывают глубокий кризис жанра. Ведь управляемость российской демократии – не только в имитации борьбы на выборах, все более напоминающей американский рестлинг, но прежде всего в отсутствии прямого действия – связи между выборами и действиями власти. Для избирателя выборы в этих условиях выступают не как механизм непосредственной демократии, а как некая деловая игра, шоу, масштабная имитация, напоминая скорее выборы ученика-президента в американской школе. Только там это тренинг, подготовка к реальной жизни, а здесь этим все и ограничивается.

Кремлю необходима мобилизация электората. Участие важно как таковое, причем в случае думских выборов с их 25-процентным порогом не столько для того, чтобы выборы просто состоялись, сколько для того, чтобы максимально легитимизировать власть. К тому же пониженное участие существенно изменит электоральные предпочтения, и не в пользу власти. Отсюда и перенос выборов с 14 на 7 декабря по инициативе прокремлевского большинства в Думе – иначе день голосования окажется третьим нерабочим (12-го - День Конституции), что чревато уменьшением явки.

Во-вторых, ни Кремль, ни привлекаемые им спонсоры не представляют собой монолита, поэтому острые внутриэлитные конфликты, придающие дополнительную интригу выборам, неизбежны. Возникают и все время меняются разного рода союзы между кремлевским группировками, олигархами, региональными лидерами. С новыми правилами, когда любая группа из 12 депутатов сможет сформировать в Думе фракцию, можно ожидать "украинизации" нового российского парламента, где каждая серьезная финансово-промышленная группировка создаст свою ячейку.

Выборы деидеологизируются. По сути, но не по форме. Самостоятельность партий еще более ослабевает, но знамена, брэнды используются вовсю. В этом, собственно, и состоит демократический декорум выборов, а насколько они управляемы, увидим через полгода.

Недавние сорванные несмотря на все усилия бизнеса и власти выборы мэра Норильска и доходящая до 30% доля голосов "против всех" на региональных выборах в случаях грубого манипулирования и использования судов выводят вопрос о пределах управляемости за чисто ресурсные рамки. Для создания работающей модели управляемой демократии административного ресурса и денег мало, нужны навыки и новые политические технологии. И то и другое у Кремля пока в дефиците. Отсюда главная, как представляется, интрига выборов – налезет ли скроенное Кремлем платье управляемой демократии на весьма выросшее за последние годы общество?