Реформа силовых структур, затеянная Путиным в эти дни, не вызвала шока в нашем обществе. Скорее наоборот: чего-то подобного мы ждали от Владимира Владимировича уже давно. Ясно было, что после трех лет правления популярный в народе президент, который еще никого толком не снял, не переставил и не пересадил, должен совершить нечто решительное, внушительное, первополосное. Ходили слухи один другого интересней: об отставке Касьянова, о снятии Волошина, о назначении Явлинского министром путей сообщения... В общем, в воздухе пахло кадровой грозой. И вот, в соответствии с давними метеополитсводками, наконец бабахнуло. Но негромко и как-то уж слишком предсказуемо.

Разумеется, событие попало на первые полосы и лидирует в сводках теленовостей. Коллеги-политологи, толпой ринувшись к компьютерам и в прямой эфир, принялись наперебой объяснять народу, что все это не просто так, а с дальним секретным умыслом. Но в голосах наших и в словах, которые мы выписываем на мониторе, сквозит все же некая растерянность. И дело не только в том, что люди с одинаково чистыми руками плюс красивая опытная женщина как-то там пересели, сплотились или отправились укреплять Брюссель, а ты сиди и комментируй, чего это они так. Дело в том, что мы ждали про Волошина, а президент чижика съел.

...Матвиенко в Питер добивать Яковлева, Черкесова – на наркотики, пограничника – в НАТО, налоговика – в ЕС, главного по прослушке – на оборонный заказ, и все лишь затем, чтобы отдать гэбешникам погранслужбу и телефон-телеграф-email, а налоги пусть собирает милиция. Иными словами, бывший глава ФСБ вернул свое бывшее ведомство в первобытное состояние бывшего КГБ, и в этом весь сюжет. И нам ничего не остается, как, глубокомысленно сведя морщины на лбу, спросить сограждан: а не означает ли это, товарищи, прямую угрозу для наших демократических завоеваний? И услышав от сограждан внятное, хотя и с бодуна, пожелание пойти по известному адресу, прервать комментарий и вернуться к единственной теме текущего тысячелетия – войне в Ираке. Про которую тоже буквально нечего сказать.

Но все же удивительно, до чего наш гарант верен себе, своей биографии, судьбе, своему горячему сердцу и хладнокровному уму. Покуда история государства Российского четвертый год стоит на месте, увязая в болоте и в крови, история спецслужб пишется чуть не каждый день огненными буквами в заветной книге. С того первого дня, как малоизвестный полковник доложил на Лубянке, что спецмероприятие по внедрению в Кремль прошло успешно, не было почти ни одного политически значимого события – от войны и сумы для олигархов до мебельного дела, - в котором не участвовали бы наши бессмертные органы. У этой эпохи свои эвфемизмы и кодовые слова, клички и спецмероприятия, даже политические слоганы вроде "управляемой демократии" и "блестящего штурма", но суть одна, всякий раз сама себя подтверждающая. Очень деловитая, цепкая, энергичная эпоха. Эпоха, в которой настолько все схвачено, что почти нечего даже переставлять. И как ни переставляй, всегда получается одно и то же слово из трех букв, и под этим именем она и войдет в историю. Уже входит без ордера.

Что ж, каждому времени – свои стильные рокировочки. Размашистый Борис Николаевич любил, соскучась на даче, разгонять правительства и сокрушать парламент. Человек масштабных поступков, он умел, понимаешь, ставить на уши большую страну А если уж обращал свой взор на спецслужбы, то сразу велел им сливаться в какое-нибудь МБВД, чтобы легче было управлять, направлять, отправлять и расформировывать. У Дедушки не было цели в жизни, а были только крутой нрав и безответная любовь к демократии. Его наследник строже, тише нравом и ниже ростом, но у него есть цель. И к этой цели он движется не спеша, колдуя над кадрами и тасуя одну и ту же колоду со знакомыми ему лично физиономиями, похожую на его собственную, и единым послужным списком. Он получает чисто профессиональное удовольствие от повторяемости комбинаций, лиц и задач, которые ставит перед этими лицами. Как в том анекдоте, он переставляет койки, не желая менять девочек, ибо "девочки" старые, надежные, не подкачают. У него нет для нас других, да мы уже и не ждем, нам и не нужно. Нам уже вообще ничего не нужно, ни великих потрясений, ни великой России, а ему нужен великий КГБ. Цель вполне достижимая.