Предложения о силах спецопераций (ССО) МВД, разосланные "заинтересованным инстанциям" - в Кремль, правительство, Совфед и Госдуму, - не имеют грозного ограничительного грифа. Подписавший их первый заместитель министра внутренних дел Рашид Нургалиев (в недавнем прошлом - заместитель директора ФСБ) даже снабдил их пометкой "несекретно". Хотя речь идет о радикальном нововведении в структуре МВД и в целом в системе государственной безопасности. Значит, играть в данном случае с общественностью в молчанку руководство МВД не считает нужным. Правда, и средствам массовой информации для ознакомления эти документы не представлены.

Силы специальных операций, строго говоря, в МВД были всегда, есть и сегодня - ОМОНы, СОБРы, ОМСНы, СОМы. Так, ОМОН берет свое начало с 1943 года, когда для охраны Тегеранской конференции был создан специальный оперативный полк НКВД. С 1988 года принято название ОМОН (отряд милиции особого назначения). Это самая многочисленная из всех специальных структур МВД. В каждом российском городе с населением более 300 тысяч человек есть подразделения ОМОН, которые подчиняются местным ГУБОПам. Например, московский ОМОН насчитывает более 2000 человек. Всего же в рядах МВД на сегодняшний день имеется около 120 таких отрядов (более 20 тыс. "штыков", вернее, "дубинок"). Основная их задача - обеспечение массовых мероприятий, борьба с оргпреступностью, пресечение массовых беспорядков, обеспечение режима чрезвычайного положения.

СОБР - спецотряд быстрого реагирования. Используется главным образом для задержания и обезвреживания особо опасных вооруженных преступников. Это небольшие подразделение при региональных УВД.

ОМСН - отряд милиции спецназначения. Исключительно московское изобретение. Подчиняется МУРу. Бойцы этого отряда проходят обязательную специальную антитеррористическую подготовку.

СОМ - сводный отряд милиции. Формируется для выполнения разовых задач. В частности, СОМы широко используются для командировок в Чечню. К спецподразделениям их можно отнести только условно - не тот уровень подготовки.

Таким образом, по части спецназа МВД отнюдь не обижено. Не говоря уже о том, что сегодня в составе внутренних войск МВД есть три полнокровные дивизии оперативного назначения - 1-я (Москва), 99-я (Ростов-на-Дону) и 100-я (Новочеркасск), - а также 46-я бригада, размещенная в Чечне на постоянной основе. То есть для организации оперативно-боевой работы вроде бы ничего нового и придумывать не надо.

Впрочем, руководство МВД в лице генерала Нургалиева и не просит об увеличении численности своих специальных сил. Главное - как можно быстрее сколотить ССО в единую структуру, призванную проводить разномасштабные контртеррористические операции, главным образом в Чечне. И сделать это желательно еще до того, как ФСБ передаст полномочия главного ответчика за Чечню ведомству Бориса Грызлова (ориентировочно это должно случиться весной 2003 года). Подготовка соответствующих документов сегодня полным ходом идет под руководством Третьего оперативно-розыскного бюро ГУБОП Службы криминальной милиции МВД и при живейшем участии Всероссийского научно-исследовательского института МВД.

О том, каким видится новая структура руководству министерства, можно судить по тем традициям, на которые опираются разработчики идеи ССО. В МВД резонно решили, что не стоит изобретать велосипед, имея в своем распоряжении богатейший отечественный опыт наведения конституционного порядка в стране. Прежде всего предлагается вернуть в обращение термин "оперативно-боевая деятельность", равно как и саму деятельность. Нургалиев обращается к приказу ОГПУ # 466/261 от 18 августа 1931 года "Наставление по оперативно-боевому использованию погранохраны и войск ОГПУ". Приказ подписан заместителем председателя ОГПУ Генрихом Ягодой, одним главных организаторов большевистского террора, впоследствии (в 1934-1936 гг.) наркомом внутренних дел СССР. В наставлении (НОБИ-31) говорится об оперативно-боевой деятельности как о "комбинации методов чекистского и войскового порядка". Применительно к 30-м годам это означает, что Контора с маломестных воронков пересаживалась на грузовики и "мела" врагов народа за одну трудовую ночь не десятками, а сотнями и тысячами. Сами выясняли, кого брать, сами разыскивали (хотя в большинстве случаев жертвы и не прятались, не чуя за собой вины), сами в конечном счете и карали. Единство розыска, ареста и уничтожения было основным принципом советской технологии массовых репрессий.

Конечно, современное руководство МВД не помышляет о восстановлении сталинской карательной системы. Ему всего лишь надо ответить на вызов времени - на угрозу терроризма. После Чечни, Москвы, Волгодонска, "Норд-Оста" никто не усомнится в масштабе этой угрозы, а значит, и в необходимости создавать новые силы защиты от терроризма. Но тогда хотя бы признали честно, что все эти центры антитеррора, все эти "Альфы", "Вымпелы", ОМОНы, СОБРы и прочие могучие силы МВД и ФСБ, вся нынешняя система безопасности рухнула под первым же реальным ударом терроризма. И сейчас, выходит, надо создавать нечто новое, некий единый кулак, которым можно мозжить черепа опасным врагам.

Понятно, что во времена Ягоды, Берии, Абакумова (на его ценный опыт Нургалиев также ссылается) "органам" случалось бороться и с реальными бандитами, диверсантами и террористами. И наверное, в приказах кровавых сталинских подручных были свои профессиональные резоны. Но сколько человеческих жизней не за что ни про что сгубили эти приказы? Может быть, ВНИИ МВД стоило бы поискать ответ на этот вопрос, прежде чем рекомендовать своему министерству учиться у Генриха Ягоды и Виктора Абакумова. Что за острая нужда такая в опыте органов, преуспевших в тотальном уничтожении своего же населения, в самых жутких преступлениях против миллионов людей и целых народов? Если бы у России была другая история, может быть, была бы и уверенность в том, что этот кулак будет опускаться лишь на головы злоумышленников, а не на всякого, на кого укажет власть. Но у нас как-то так выходит, что точечные удары оборачиваются ковровыми бомбардировками, а адресные зачистки - террором против мирных граждан. Кто даст гарантию, что воссозданный для борьбы с терроризмом механизм, отменно поработавший в годы массовых репрессий, не будет однажды легким движением руки снова приспособлен к прежним задачам? Кто - президент, правительство, парламент? Все те, чей слух ласкает сталинский гимн, кто хлопочет о возвращении на Лубянку памятника Дзержинскому, кто с пониманием относится к пожеланию граждан вернуть городу на Волге имя Сталина? В сегодняшней России, увы, вполне достанет большинства, на волю которого может сослаться власть, переводя стрелки новейшей истории в сторону Беломорканала. И сугубо профессиональный, на первый взгляд, вопрос о возрождении в МВД "оперативно-боевой деятельности" может оказатьс вопросом жизни и смерти отнюдь не только для террористов.