Можно только догадываться, что пережили воспитатели Казанской исправительной колонии для несовершеннолетних, когда обнаружили, что полсотни подростков нанесли себе раны, а несколько человек вскрыли вены. Вечером 7 мая восемь воспитанников колонии с ранениями различной степени тяжести были госпитализированы. По одним данным, бунтовщиков было 42, по другим - более 50. Всего в колонии содержится 260 подростков.

Что заставило заключенных в возрасте от 14 до 18 лет дружно заняться членовредительством при помощи заточенных камней, бритв и осколков стекла? Для подобной акции нужны очень веские причины. По мнению начальника пресс-службы Управления исполнения наказаний Республики Татарстан Инги Мазуренко, подростки взбунтовались против того, что воспитатели пытались заставить их исполнять правила внутреннего распорядка воспитательных колоний уголовно-исправительной системы РФ. "Эти правила едины для всех колоний, - сказала г-жа Мазуренко, - их придумало не начальство Казанской колонии и не руководство УИН республики. В соответствии с этим распорядком живут все подростки во всех колониях России".

Конечно, это не отвечает на вопрос о том, что заставило заключенных пустить себе кровь. Ответ, возможно, содержит недавняя история Казанской исправительной колонии. Дело в том, что месяц назад сюда был назначен новый начальник, имя которого в пресс-службе назвать отказались, а до этого в течение года колонией руководил еще один начальник, а еще раньше этот пост занимал Борис Георгиевич Попов.

При Попове Казанская колония для несовершеннолетних была почти образцово-показательной. В 2000 году руководство этого пенитенциарного заведения разработало систему реабилитации малолетних преступников. Стараниями Попова и при поддержке Фонда Сороса было реконструировано ПТУ на территории колонии, открыты новые рабочие места в столярной, механосборочной, слесарной и других мастерских, созданы психологическая и юридическая службы, налажены отношения с религиозными общинами города. Поскольку целью программы являлась реабилитация подростков и помощь им в адаптации к жизни на воле, скорее всего, руководство колонии сквозь пальцы смотрело на нарушения режима. В общем, развели гуманизм.

А в конце 2001 года Борис Попов ушел с поста начальника колонии. Или его ушли. По крайней мере, причину увольнения Попова в пресс-службе УИН республики Татарстан назвать отказались. Теперь хотя бы отчасти можно восстановить логику развития событий, которые привели к кровавой акции неповиновения 7 мая. Новый начальник начал закручивать гайки в колонии, воспитанники которой привыкли к лояльному отношению со стороны воспитателей, и в ответ на свои действия получил море крови.

По мнению специалиста в области детской криминальной психологии, бывшего сотрудника Главного управления исполнения наказаний РФ Нины Михайловны Тороповой, поведение подростков вполне объяснимо. В "малолетке" (так в просторечье называются детские колонии) подростки испытывают давление одновременно с двух сторон. Воспитателям далеко не всегда приходится добиваться послушания гуманными средствами - в ход идут и карцеры, и лишение еды, и телесные наказания. С другой стороны, хорошо известно, с какой жестокостью подростки в колонии обращаются друг с другом. "Я помню, как во время подготовки к суду, - говорит Нина Михайловна, - один из моих подопечных умолял меня помочь ему протянуть несколько месяцев до тех пор, пока ему не исполнится восемнадцать. "Только не в ад, - повторял он. - На строгий режим, на остров Огненный, только не в малолетку!" И я как могла помогала ему, потому что понимала, что у взрослых, даже у самых закоренелых преступников, гораздо больше сострадания друг к другу, чем у подростков". И вот под этим двойным прессом и находятся малолетние заключенные. Сотрудникам системы исполнения наказаний остается либо сломить волю подростка, либо отбиваться от бунтов. Самостоятельная личность просто физиологически не может позволить обращаться с собой так, как обращаются в "малолетках" с заключенными.

Деятельность Бориса Попова на посту начальника Казанской колонии Нина Торопова оценила как очень важную и нужную. По ее мнению, лишь немногие сотрудники ГУИН РФ понимают необходимость либерализации режима в детских колониях и важность реабилитации малолетних заключенных: "Эта проблема по своей сложности и неотложности стоит рядом с проблемой введения в России ювенальной юстиции. В случае с Казанской колонией совершенно не важно, что после увольнения Попова прошло больше полутора лет, - срок заключения в таких колониях, как правило, гораздо дольше. Есть известный прием - "плохой" и "хороший" следователь. Последовательность их появления перед подследственным всегда одинакова: сначала приходит "плохой", а потом "хороший" - только соблюдая этот сценарий, можно добиться послушания. А теперь представьте себе ребят, у которых сначала был "хороший" начальник, а потом пришел другой, а потом еще один, и оба они начинали с того, что только ужесточали режим. Эта схема не соответствует ожиданиям подростков, нагнетает обстановку в колонии и, следовательно, только провоцирует бунт".

Бунт в Казанской исправительной колонии - бессмысленный по форме, беспощадный по сути и безнадежный по определению - закончен. Пятьдесят подростков не могут изменить уголовно-исправительную систему страны. Они не могут убедить взрослых относиться к ним как к людям, пусть и лишенным свободы, - начальство говорит, что правила обращения с ними придумало не оно. Каждому из них остается только терпеливо ждать, что откроется дверь комнаты, войдет дежурный и скажет: "Иванов (Петров, Сидоров), на выход с вещами". И тогда не нужно будет резать вены в знак протеста, потому что наступит воля.