Как и предполагалось, решение по французскому делу о нацистской символике на аукционах Yahoo! привело к тому, что европейские правозащитники-антинацисты инициировали ряд аналогичных дел в других странах. Первой примеру Франции последовала Германия. И германская версия борьбы с нацизмом в киберпространстве в перспективе представляет для киберпространства еще большую опасность.

В 1999 году германские власти арестовали гражданина Австралии германского происхождения Фредерика ТЈбена за распространение на территории Германии брошюр, в которых сей гражданин пропагандировал теорию, согласно которой никогда не было никакой Катастрофы и никакие миллионы евреев в концлагерях не погибали. Отрицание исторического факта Катастрофы в Германии является уголовно наказуемым деянием. За нацистскую пропаганду Фредерик ТЈбен получил десять месяцев тюрьмы, из которых отсидел семь, после чего вернулся в Австралию.

Дело, однако, этим не закончилось, поскольку происходило оно в просвещенный век информационных технологий. Фредерик ТЈбен, к несчастью для себя и для тех, кто натыкался на его измышления, отнюдь не ограничивался распространением бумажных памфлетов, используя для пропаганды и более современные среды. Свои теории он уже несколько лет публикует на сайте Adelaide Institute. На момент судебных слушаний по иску против ТЈбена эти публикации в Сети присутствовали, однако принять во внимание данное обстоятельство при назначении наказания суд, естественно, не счел возможным, поскольку физически сервер Adelaide Institute располагается в Австралии.

На прошлой неделе - без сомнения, будучи под впечатлением от исхода дела "LICRA и Союз еврейских студентов Франции против Yahoo! и Yahoo! France", - Федеральный Верховный суд Германии переформулировал свое официальное отношение к сетевым публикациям доктора ТЈбена. На этот раз постановление суда гласило, что германское законодательство, касающееся запрета на публичное выражение поддержки нацистской партии, включая отрицание факта Катастрофы, применимо к любым онлайновым публикациям, в какой бы стране они ни находились физически, коль скоро граждане Германии имеют к ним доступ. Поскольку ТЈбен весьма вовремя уехал в Австралию, в тюрьму его прямо сейчас никто не посадит; в случае же возвращения в Германию ему грозит заключение сроком до пяти лет. Вопрос о выдаче ТЈбена Германии пока не поднимался; ТЈбен, соответственно, вряд ли отправится в Германию по доброй воле (в Австралии ему, правда, тоже не сладко: австралийская Комиссия по правам человека и равным возможностям в октябре потребовала от него извинений перед австралийской еврейской общиной и хотя бы частичного удаления опубликованных на сайте Adelaide Institute материалов, на что ТЈбен ответил отказом; предположительно, это может вылиться в судебный процесс теперь уже в стране, гражданином которой ТЈбен является).

Итак, схема: есть гражданин Австралии, который, находясь в Австралии, публикует нацистскую пропаганду на австралийском же сайте. По решению германского суда, он подлежит тюремному заключению, поскольку немцы имеют доступ на этот сайт. Заметим, что, в отличие от истории с аукционами Yahoo!, в данном случае речь не идет о закрытии пользователям из Германии доступа на сайт. Сайт австралийского гражданина не соответствует требованиям законодательства Германии. Раз пользователи из Германии имеют возможность доступа на сайт, германские власти считают себя вправе отправить в тюрьму его создателя.

И это только начало.

С одной стороны, если вдуматься, в этой безумной логике просматривается смутный намек на представление о трансграничности Интернета. Действительно, почему бы, если некое лицо публикует что-то в Сети, не рассматривать это лицо автоматически как гражданина собственно Сети, игнорируя его формальное оффлайновое гражданство? Остается неясным, правда, почему этот гражданин Сети должен действовать в согласии со вполне оффлайновым законодательством Германии.

Ситуация представляется крайне опасной. Первым поводом для столкновения законодательств отдельных государств в сетевом пространстве стала тема, вообще для человечества крайне болезненная. Болезненная и до сих пор актуальная - настолько, что абстрагироваться от конкретного повода конфликта не представляется возможным. Разумеется, государства Европы имеют полное право на своей территории руководствоваться своими законодательными актами, запрещающими нацистскую символику и нацистскую пропаганду - в конце концов, это законодательство базируется на печальном опыте переживших Вторую мировую войну (насколько эффективен и разумен запрет на символику - другой вопрос). Сетевое сообщество же оказалось в странном положении. Руководствуясь своим антинацистским законодательством и позиционируя его как абсолютную и безусловную истину, которая оспариваться не может, Франция и Германия фактически навязывают свою законодательную систему гражданам других государств. Правозащитники, разумеется, пытаются возражать против такого развития событий; но их легко объявить ренегатами, забывшими историю человечества. В самом деле, как еще объяснить тот факт, что кому-то в голову пришло возражать против уголовного преследования авторов нацистских памфлетов? Под действиями преследователей, таким образом, формально присутствует мощный этический фундамент. Ведь странно возражать против необходимости уничтожения нацизма. Ведь правда, странно? Отсутствие юридической базы и внятного представления о юрисдикции в таком контексте уже не играет роли. Поскольку речь идет о вещах, которые не вызывают у европейцев ни малейших сомнений.

В результате пафос борьбы с нацизмом прикрывает крайне малоприятное для сетевого сообщества обстоятельство. Количество прецедентов растет. При разработке единых международных норм сетевого регулирования (о необходимости которых говорят представители всех сторон в этой антинацистской эпопее), игнорировать их будет невозможно. А логика этих прецедентов такова, что средняя линия, которую потребуется выработать для взаимодействия государств в киберпространстве, прежде всего будет привязана к законодательным нормам тех стран, где ограничения жестче. Дабы не оскорбить память, мораль, а равно причуды и привычки граждан этих стран. Резонно также предположить, что этот подход к разработке общего законодательства будет практиковаться не только в отношении свободы слова в Сети - но в отношении нее, безусловно, в первую очередь.