- Входит ли в обязанности департамента полиции домогаться меня в то время, как сам этот город - вопиющая столица порока всего цивилизованного мира? - взревел Игнациус, перекрывая шум толпы у входа в магазин. - Этот город знаменит своими шулерами, проститутками, эксгибиционистами, антихристами, алкоголиками, содомитами, наркоманами, фетишистами, онанистами, порнографами, жуликами, девками, любителями мусорить и лесбиянками, и все они чересчур хорошо защищены взятками. Если у вас найдется свободная минута, я, разумеется, пущусь с вами в дискуссию о проблеме преступности, но попробуйте только сделать ошибку, сами побеспокоив меня.
Джон Кеннеди Тул. Сговор остолопов

Сегодняшний ажиотаж вокруг борьбы с киберпреступностью, координации действий правоохранительных органов разных стран, достижения сверхзвуковой скорости реагирования на угрозы национальной инфраструктуре - все это очень красиво, однако является не чем иным, как запоздалой попыткой властных структур (властных структур вообще, простите мне это обобщение) перераспределить власть и вернуть себе контроль над ситуацией. Не то чтобы власти были насильно лишены этого контроля - их, пожалуй, лишишь чего-нибудь насильно. Однако естественное для властных структур отсутствие гибкости и органическая неспособность быстро учиться привели к тому, что свои позиции в мире, где параллельно с ними существует Интернет, им пришлось отвоевывать привычным и не раз проверенным методом, а именно - международным сговором остолопов.

Если внимательно читать текст Конвенции по киберпреступности, становится очевидно, что те полномочия, которыми Конвенция наделяет сейчас правоохранительные органы стран-подписантов, - это, по большей части, именно то, за что эти самые правоохранительные органы призваны преследовать виновных в высокотехнологичных преступлениях - прежде всего, разумеется, хакеров. Некоторым из нас здоровая наивность позволяет предположить, что борьба с киберпреступностью единым фронтом в тридцати государствах одновременно позволит уничтожить зло. Не знаю, как бы так сказать, чтобы не вызвать потрясения. Это совершеннейшая чепуха. Действие, совершенное группой безмозглых подростков, расценивается как преступление в сфере высоких технологий, но в исполнении правоохранительных органов оно становится героическим актом, достойным всяческого одобрения.

Простейшие примеры. Статья 2 Конвенции требует от сторон принятия законодательного акта, в котором преднамеренный противоправный доступ в компьютерную систему будет расцениваться как преступление. Правоохранительные органы как минимум нескольких стран, подписавших Конвенцию, практикуют несанкционированный доступ в компьютерные сети - как мы помним, в ходе расследования дела против двух челябинских умников Горшкова и Иванова ФБР получило неправомочный доступ к их персональным данным. Не говоря о том, что ФБР уже некоторое время пользуется правом доступа в компьютерные сети провайдеров; были случаи, когда это приводило к нарушению целостности системы (как в случае с установкой Carnivore к американскому провайдеру EarthLink: система отказалась работать с Carnivore, и сотрудникам технической поддержки провайдера пришлось менять все программное обеспечение сети). Препятствование работе компьютерной системы, между прочим, объявлено преступлением в статье 5 - и можно не сомневаться, что это не помешает ФБР для слежки за подозреваемыми и дальше пользоваться "волшебным фонарем".

Статья 3 Конвенции запрещает противоправный перехват данных, в том числе перехват электромагнитного излучения. Вероятно, не стоит напоминать, как обстоит дело с перехватом данных и прослушиванием электронных коммуникаций в США, Великобритании и нескольких других европейских странах, которые предпочли пойти по британским стопам. В США, помимо Carnivore, используется TEMPEST - система перехвата электромагнитного излучения, которая применяется с 1960-х гг., однако о существовании которой стало доподлинно известно лишь осенью 1999 года. В Великобритании каждый провайдер обязан протянуть выделенку в Правительственный центр технической поддержки (GTAC), расположенный в штаб-квартире MI5 и занимающийся исключительно перехватом трафика.

Статья 7 запрещает "введение, замену, удаление или утаивание компьютерных данных" с целью представить их в качестве подлинных для рассмотрения в ходе различных юридических процедур. Спросим себя, не являются ли "введением или заменой компьютерных данных" подставные "девочки" - полицейские из чатов, которых полиция натравливает на педофилов, чтобы выманить тех из нор.

Статья 19 обязывает стороны принять законодательство, которое позволит правоохранительным органам вынудить любого гражданина, имеющего представление о том, как работает компьютерная система, сообщить им все необходимые, с их точки зрения, сведения - в том числе ключи, необходимые для дешифровки криптованных данных. Нужно сказать, что это требование до последнего момента вызывало протест со стороны правозащитников, поскольку оно фактически вынуждает гражданина свидетельствовать против себя, в то время как современное законодательство оставляет за обвиняемым право не давать показаний, способных ему повредить. И кроме того, в каком, интересно, государстве власть охотно делится с налогоплательщиками информацией о том, как она функционирует? Механизм распространения информации такого рода существует разве что в США, где Акт о свободе информации дает гражданам некоторую возможность оставаться в курсе последних изобретений ФБР, однако, как правило, в результате своих запросов граждане получают кипы бумаги с многочисленными черными пятнами и пропущенными листами.

Возникает вопрос, который, вероятно, приличные люди себе, и уж тем более окружающим, не задают. С чего, собственно говоря, мы взяли, что делегирование правоохранительным органам функций защиты населения от зловредных компьютерных преступников окажется менее болезненным, чем осуществление этих функций этими самыми зловредными? Деятельность и тех, и других невозможно проконтролировать. И те, и другие могут внезапно вмешаться в жизнь (электронные коммуникации, банковские переводы, любовную переписку) гражданина, не поставив его в известность. И те, и другие могут приставить ему нож к горлу и дико заорать: "Ключи!" Объясните же мне, в чем разница?