О "Курске" написано уже столько, что обнародование очередной версии гибели подлодки уже не вызывает прежнего интереса. Версий скопилось множество: большинство - плод возбужденной фантазии, какая-то часть - целеноправленная "деза", но немало и серьезных профессиональных попыток смоделировать ход катастрофы и проанализировать, как такое стало возможным. Поток предположений и догадок не мелеет еще и потому, что официальная информация на эту тему строго засекречена. Лишь в начале января из уст главного конструктора отечественных субмарин (в том числе и К-141) Игоря Спасского скороговоркой прозвучало, что, мол, правительственной комиссии уже все ясно, осталось чуть-чуть - и мир узнает всю правду.

К сожалению, степень секретности вокруг "Курска" такова, что крупицы информации приходится добывать в режиме глубокой нелегальности. И даже те, кого ты знал много лет, в том числе и по службе на Северном флоте, при слове "Курск" каменеют лицом и прикладывают палец к губам. И тем не менее Граням.Ру удалось раздобыть некоторые известия о том, что происходит за "глухим забором" правительственной комиссии.

Первая проблема, которую решают "комиссары", - как отделить факты, разрешенные к обнародованию, от фактов совсекретных. К последним относятся не столько сведения технического характера, покрытые мраком гостайны по понятным причинам, сколько факты, затрагивающие реноме военно-морского командования и военной науки российского ВМФ.

Один из таких неприятных для конструкторов, строителей и адмиралов фактов - удар лодки о каменистое дно. Военным придется объяснить, почему атомоход такого класса оказался на мелководье, где был вынужден маневрировать по глубине. Конструкторская же мысль должна объяснить, почему произошел отказ в системах сервомеханизмов, управляющих дифферентовкой корабля.

Однако ни то, ни другое обстоятельство не нашло упоминания в тексте официального заключения. Эти и многие другие вопросы навсегда остаются в "черновиках" комиссии, которые будут сокрыты за семью замками. Как и все, что так или иначе бросает тень на военную науку и отечественных флотоводцев.

Не вошел в "чистовик" и анализ критической ситуации с подъемными кранами на флоте. Между тем именно опечатанные Гостехнадзором краны могли стать причиной того, что пришедшая с боевой службы лодка вынуждена была идти на учения с невыгруженным боезапасом.

Ни слова не говорится в докладе комиссии и о несовершенстве систем спасения на самой лодке. Так называемая всплывающая спасательная камера (ВСК), на которую в восьмидесятых годах, когда ее еще только испытывали, возлагались большие надежды, и на этот раз никого не спасла. Так это было и при катастрофе атомохода "Комсомолец" (справедливости ради надо сказать, что одного мичмана ВСК тогда спасла, но совершенно случайно). Это устройство клинит при механическом ударе (а при тяжелых авариях на лодке в 90 процентах случаев такое неизбежно - столкновение, взрыв, удар о дно и пр.). Получается, что эта конструкторская придумка пока пригодилась лишь тем, кому навесили за нее ордена, дали премии. И за "Курск", между прочим, тоже награждали.

Подводные катастрофы, увы, случаются время от времени и не только с российскими лодками. Но за гибель американской АПЛ "Трешер" (лодка затонула в 1963 году у восточного побережья США, погибло 129 человек) ответили, в частности, и конструкторы, инженеры, по чьей вине не сработал все тот же сервомеханизм (в отличие от "Курска", кормовой). В нашем случае даже сама возможность конструкторской ошибки, производственного огреха не подлежат обсуждению. Об этом было априорно заявлено генконструктором Спасским в первые же дни трагедии.

Объявив ЦКБ "Рубин" и себя "священной коровой", Спасский тут же заручился поддержкой правительства и возглавил проверку... самого себя. Отсюда и набор трех основных правительственных версий: столкновение с подводной лодкой, внутренний взрыв и подрыв на мине, причем времен Второй мировой войны. Последняя версия была настолько смехотворна, что ни один уважающий себя специалист ее не поддержал. И лишь высокая комиссия с упорством, достойным лучшего применения, держалась эту фантазию вплоть до января 2001 года. Стремление официальных проверяльщиков свести все к неким форс-мажорным обстоятельствам, а лучше всего к столкновению с неопознанным плавающим объектом, настолько очевидно, что просвещенная публика ждет официального опубликования выводов комиссия лишь для того, чтобы понять, какая правда оказалась для правительства удобной, а какая абсолютно неприемлемой.