Легальный союз власти и капитала

Банки, ведь, для того и создаются, что работать с деньгами, в том числе – клиентские счета обслуживать. Руководствуясь этим нехитрым тезисом, органы власти всех без исключения уровней в начале 90-х годов стали выбирать среди возникающих коммерческих банков те, которым можно доверить бюджетные средства. По мере углубления и расширения процесса из отобранных формировались пулы банков уполномоченных. Входить туда считалось полезным (государство – не самый бедный клиент) и престижным (если мне власть доверяет, то причин сомневаться в моей стабильности не должно возникать и у других).
Безусловно, выгодней всего для банков было получить доступ к счетам федерального бюджета, "поработать", скажем, с Минфином, МПСом или Минсельхозпродом. По экспертным оценкам, в первой половине 90-х более других в этом деле преуспел банк Менатеп. Но федеральный бюджет – не резиновый, поэтому даже Менатеп не гнушался и работай с бюджетами региональными.
Пожалуй, флагманом движения по сближению местных бюджетов с местными же банками был мэр Москвы Юрий Лужков. Не сложно догадаться, что на обслуживание столичного бюджета, как и на обслуживание бюджета федерального, комбанки в очередь выстраивались. И уж из них мэрия выбирала достойных. "Мост" и "СбС-Агро", "Мосбизнес" и "Промрадтех", "Инком" и "Российский кредит": все эти банки были уполномоченными банками правительства Москвы, все они старались дружить со столичной властью. Тогда же стало понятно, что отбор уполномоченных – хорошая форма формализации близких отношений между государственной властью и частным банковским капиталом. Поскольку в касту уполномоченных было трудно попасть, но достаточно легко вылететь. А вылетать никто не стремился: экономически это означало потерю очень выгодного клиента, а политически – утрату благоприятного климата для развития собственного бизнеса в том или ином регионе.
Эта едва ли ни идиллическая картина испортилась в середине 90-х. Как рассказывают знающие люди, как-то у мэрии случился небольшой "кассовый разрыв": нужно было на короткое время залатать его крупной суммой, за которой решено было обратиться – к кому ж, как не к ним – к уполномоченным банкам. Те деньги выделили, но под тот процент, который на тот момент на рынке существовал. Мэрия обиделась.
Обида эта через некоторое время вылилась в решение о создании Московского муниципального банка – Банка Москвы. Инициативу Москвы заметили в других субъектах, где, по всей видимости, уполномоченные банки тоже иногда стали показывать зубы, и к 1995 году движение по созданию городских, губернских и прочих муниципальных банковских образований приобрело поистине федеральный масштаб. Возникала даже идея объединить все эти кредитные организации в Ассоциацию муниципальных банков России...

Контролирующие органы к тому времени решили навести порядок в этой области, последовательно проводя в жизнь два положения: а) во избежании утраты (в том числе путем нецелевого использования) бюджетных средств бюджеты всех уровней надлежит перевести в казначейство и б) статус т.н. муниципальных банков существующим законодательством не прописан, отчего, несмотря на наличие среди их акционеров местных органов власти, банки эти надо считать негосударственными коммерческими и, следовательно, отлучать от работы с бюджетными средствами.

Надо признать, что проект этот удалось реализовать лишь к 2001 году, и то – отчасти. Правда, была еще одна попытка: в самом начале 1997 года государство чуть было ни решило вопрос с уполномоченными в комплексе, раз и навсегда.

В этом деле порядок наводить опасно

Став вскоре после президентских выборов 1996 года первым вице-премьером, Владимир Потанин решил, что государству не хватает системности в подходе к уполномоченным банкам. Тогда бывший банкир и руководитель одного из ведущих на тот момент по степени уполномоченности коммерческих банков – ОНЭКСИМбанка - решил все это хозяйство структурировать, выделив три группы. Первая – "самые уполномоченные" - объединяла "самых-самых": они считались настолько надежными, что им государство и бюджет на обслуживание доверить могло, и участие во всевозможных программах с привлечением бюджетных средств, и вообще. Вторая – это как бы резерв для первой: банки надежные, но вот переводить к ним на обслуживание бюджетные счета – преждевременно. Пусть своими средствами в государственных программах участвуют. И третья группа – это те, кто очень хочет с бюджетом работать, но им до этого далеко: даже обслуживание программ с привлечением государственных средств им не доверишь. Максимум, на что могли, по замыслу Потанина, претендовать банки третьей группы, это на то, что им разрешат какую-нибудь государственную программу профинансировать. Опять же, из собственных накоплений.
Надо ли говорить, что благодаря этой инициативе врагов Владимир Олегович нажил куда больше, чем друзей и союзников. Прежде всего, среди экс-коллег-банкиров: скажем, ОНЭКСИМбанк попал в первую группу, а вполне крупный и стабильный, но не слишком близко друживший с "ОНЭКСИМом", Национальный резервный банк туда не вошел.
Были недовольные потанинской попыткой наведения порядка в системе уполномоченности и в самом правительстве: фраза первого вице-премьера о том, что, мол, вовсе не факт, что государственный чиновник трепетней относится к бюджетным средствам, чем коммерческий банкир, что первому доверять можно всегда, а второму – от случая к случаю, многих чиновников напрягла.
Попытка Потанина провалилась вместе с его стремительным уходом из правительства весной все того же 1997-го.

Все решают кризисы и выборы

Кризис 1998-го отодвинул вопрос о судьбе института уполномоченных на второй план: ударив прежде всего по крупным банкам (а, следовательно, по тем, кто в наибольшей степени бюджетными счетами был наделен), он ускорил процесс отлучения коммерческий банков от работы с государственными финансами. С 2001 года бюджеты всех уровней были переведены на казначейский метод исполнения. Отдельные "очаги сопротивления" были подавлены позже: скажем, Москва переименовала уполномоченных в банки-агенты, чем сбила Минфин с толку и выиграла время.
Но вот около недели назад в СМИ появилась информация о том, что идея возрождения системы уполномоченных на обслуживание бюджетных счетов банков поддержана правительством, а Минфин подготовил соответствующее положение.
Что это? Откат, победа не желающих расставаться со своими банками регионов? Как следует из высказываний представителей Минфина, система федерального казначейства все еще не в силах самостоятельно справиться со свалившимся на нее объемом операций. Посему в тех регионах, где ситуация "наиболее сложная", предлагается привлекать коммерческие банки. Но, обязательно, на конкурсной основе. И вообще: все будет максимально прозрачно, обещают разработчики нового документа.
И все же этот шаг властей можно рассматривать как капитуляцию. Без коммерческих банков как бизнес-партнеров государство обойтись не может и – что важнее – не хочет. Особенно в такой ответственный период, как выборы. Как ни крути, но казначейство не в состоянии справиться с теми функциями, которые с легкостью исполнят "свои" кредитные организации. А еще инициатива Минфина может рассматриваться как поражение Сбербанка России: в ряде регионов, где от услуг уполномоченных решено было отказаться, а мощностей казначейства для продуктивной работы явно не хватало, именно "Сбер" взял на себя обслуживание части бюджетных счетов. А вот, например, в том же Питере Северо-Западный банк Сбербанка России (наряду с питерскими же МДМом, "Международным" и "Менатепом –СПб") в конкурсе участвовал, но проиграл. Не вошел в тройку местных банков, которые займутся теперь решением важнейшей хозяйственной задачи: выстраиванием отношений с новым городским руководством.