Да нет, про них самых... Пришедшим в Среднюю Азию русским необходимо было разобраться в местном народонаселении. К местным тюркам они прикладывали обозначение «сарт». Однако и это слово обманчиво, изначально им обозначалось любое осоедлое население, в том числе и персоязычное. Поэтому приходилось различать тюркоязычных сартов от перосязычных, а последних еще и не совсем поятно на каких основаниях – от самих таджиков.

А что же узбеки? Так в XIV в. назывались кипчакоязычные тюркские племена, кочевавшие в степях Казахастана и тогда же под руководством хана Шейбани завоевавшие регион сартов-таджиков и изгнавшие тимуридов. По сути они не отличимы от предков казахов, которые окончательно сформировались после их броска на юг. Именно это и есть «настоящие узбеки».
Став хозяевами огромного земледельческого региона, они стали быстро сближаться с местным населением. Естественно, по лингвистическим причинам тюркоязычные сарты были им ближе, и именно под их руководством (но не при непосредственном участии) происходит перелом и окончательная победа тюркского над таджикским, сохранившимся по сути в виде реликта. Тем не менее они долго сохраняли идентичность. И по ныне в Узбекистане и Таджикистане сохраняются отдельные группы узбеков, помнящих свое «племенное» происхождение, монголоидные черты которых значительно резче, чем у большинства «неплеменных» узбеков. До Советской власти их было больше, а в Российской империи выделялись три народности: самые малочисленные узбеки, потом таджики и наиболее многочисленные «сарты». Некоторые группы «истинных» узбеков еще сохраняли в сильно дефомрированном виде кипчакские диалекты, но большинство лингвистически слились с тюркоязычными «сартами». Верхушка же этеоузбеков, ставшая основой новой аристократии, ассимилировалась еще быстрее и еще быстрее порывала с кочевыми традициями. Так что действительно к началу Советской власти выделения отдельно «сартов» и «узбеков» было уже во многом данью прошлому. Советская власть долго ломала голову об национальном устройстве Средней Азии. Марксисткая теория ставила перед нею задачу, немыслимую в этом регионе прежде – национальное размежевание. Еще ни одной власти здесь не приходило в голову делить своих подданых по этнолингвистическому признаку. Дело даже не в чересполосице и «этнобардаке», где три «народа» живут на одной и той же территории и скорее жители разных областей отличаются друг от друга больше, нежели узбек, сарт и таджик из одной. Это просто было никому не нужно.
Общий результат этих мучительных процессов известен. Тюркоязычных сартов и узбеков решили, не спрашивая их мнения, слить в один народ и создать ему единый литературный язык. Поскольку сарт – это не национальность и по сути не этноним, это вообще обозначение часто реакционной прослойки дехкан и мелкобуржуазных собственников, то единственным пригодным этнонимом для это разношерстной массы населения оказался этноним «узбек». Получалось, что вроде как немногочисленная и уже почти растворившаяся в местной среде прослойка «ассимилировала» миллионы тюркоязычных сартов. На самом деле, конечно, наоборот, узбекский язык – это именно «тюркский сартский», а современные узбеки – прежде всего потомки именно сартов. Комичность ситуации залючается в том, что этеоузбеки составляли привелегированный слой – аристократию. Так аристократы оказались ближе марксистам, чем дехкане.
С таджиками разбирались вообще по остаточному принципу. Все основные таджикоязычные центры – культурные развитые города – отходили вместе с «узбекоязычной» округой к новообразованному Узбекистану (потом «опомнились» и добавили в Таджикистан Худжанд-Ленинабад, что в Ферганской долине, в результате чего в Таджикистане оказалась масса «узбеков»). Под Таджикистан отвели самые отсталые долины т.н. «Восточной Бухары» - дремучие окраины бывшего паразитического эмирата, которые ну уж никак не вписывались в задумываемый как «моноэтничный» Узбекистан. Таджики вообще плохо вписывались в национальные планы большевиков и всячески мешали стройной марскистской теории, привыкшей к строгим национальным границам (впревые и появившимися в Европе). Многочисленное и культурно более развитое таджикоязычное население, оказавшееся в Узбекситане, старались по большей части игнорировать, потихоньку записывая его в «узбеки». Общая установка была такова, что в Узбекистане таджиков как бы нет. Все это продолжилось и при независимости. Несмотря на действительно имевшую место массовую ассимиляцию, в результате которой таджикский компонент в тюрках Мавераннахра только усилился, задумка имела половинчатый успех. До сих пор во многих городах и долинах Узбекстана таджикский, не признаваемый официально, доминирует в бытовом и межнациональном общении. И туристы искренне удивляются, почему это Бухара – родина знаменитого советского писателя Айни – писателя таджикского, и почему на улице Самарканда по-узбекски никто не говорит.

Чем не эндурцы и менгрельцы?