Сегодня на суде над Иваном Непомнящих были два свидетеля обвинения, которые меня потрясли. Нет, не сказанным - за время Болотных процессов я слышал обо всех этих вещах десятки раз. Потрясло сочетание этих свидетелей. Роли, в которых они оказались.

Первым шел полицейский 2-го оперполка. Крупный, сильный, грубоватый мужик, обращавшийся к молодому адвокату "девушка". С очень простым, милицейским, слегка кособоким языком. Служака. Кто-то скажет даже - "солдафон". Он по своему разумению старался говорить правду. Что со своего места не мог видеть столкновений. Что выход с площади по "горбатому" мостику (он возле него и дежурил все время) сперва был открыт, а потом полицейские его перекрыли. Что сквер постоянно был оцеплен полицией (чего не должно было быть по договоренности с организаторами). Что на инструктаже перед митингом их "накачали": что, мол, после (после, а не до!) митинга некоторые демонстранты могут сесть на землю и не уйти (здесь, на набережной или в сквере, а вовсе не на улице возле "Ударника"!).

Были две вещи, которые он повторил по нескольку раз. Во-первых, что сам видел среди демонстрантов детей. Его об этом не спрашивали. Видимо, это его чем-то взволновало тогда. А во-вторых, про пресловутые опрокинутые туалеты. Что он точно не видел, но вполне может допустить, что хлынувшая толпа просто неумышленно их уронила. "Это вполне возможно", - повторял он, зачем-то стараясь донести эту мысль. Мы-то знаем, что как раз с туалетами все было осознанно, но он почему-то хотел высказать свои сомнения.

А потом пришел совсем другой человек. Образованный, средних лет, можно сказать - интеллигентный. Врач. Знающий клятву Гиппократа. Сергей Иванович Ларин его зовут. Во время шествия и митинга он руководил бригадами "скорых", которые должны были заботиться о людях. Насмешливым обвинительным тоном он сходу начал обличать коварных демонстрантов. Он рассказал буквально следующее.

1. Что точно не помнит, был ли оцеплен полицией сквер, но в самом сквере демонстранты точно были. Немного, но были.
2. Что видел, как со стороны участников "сидячей забастовки" в полицию летела металлоарматура.
3. Что видел своими глазами несколько прорывов полицейского оцепления возле "Ударника".
4. Наконец, самое главное. Что львиная доля людей, которым медики оказали помощь, были полицейскими. Что у полицейских в основном были травмы, очень опасные для жизни, - "проникающие колото-резаные раны, в том числе - шеи". Полицейских к врачам обратилось человек 50-70. А демонстрантов - всего человек 15. И травмы их были несравнимо более легкими. "Потертости", как он сказал. А то и просто - истерики и психозы. "Один человек дважды к нам попадал с истерикой. Его полицейские вывели за оцепление, а он вернулся и снова - к нам". Еще врач рассказал про женщину, которая прикинулась беременной, засунув подушку под платье. И орала благим матом "Убивают!". Полицейские ее с трудом достали из давки (значит, давка все же была?), а уж врачи ту подушку обнаружили.

Он был уверен и улыбался. Он знал все. Что бросали камни. Что поворот на набережную с моста был достаточной ширины, чтобы пройти большой колонне. Когда ему начинали задавать въедливые вопросы, он легко "уходил в отказ": я был занят оказанием помощи и особо не смотрел. Но как же тогда увидел с такой подробностью? Он знает, что полиция постоянно обращалась к демонстрантам через мегафоны и это всем было прекрасно слышно. Правда, оказалось, что он имел в виду требования пройти к месту митинга на набережную. А адвокаты хотели узнать, говорили ли полицейские, где можно выйти назад из этого ада. Кажется, такая постановка вопроса сильно удивила врача. Врача...



Прокомментируем по пунктам. С первыми - легко. Врач просто врал.
1. Сквер был оцеплен, и демонстрантов там не могло быть. Не допустить их туда было едва ли не главной задачей полиции, судя по обнародованному оперативному плану.
2. В то время, когда проходила "сидячая забастовка", никаких столкновений еще в помине не было, а уж тем более - летающей арматуры. Да и никакой арматуры следователи не нашли при исследовании места происшествия, что опять же в протоколах написано.
3. Даже в обвинительном заключении написано, что прорыв был один.

С медициной сложнее, но еще хуже. В своих первых показаниях еще в июле 2012 года Ларин говорит про 23 пострадавших, которым их служба оказала помощь. Среди них было двое полицейских. Случайно, потому что оказание помощи полицейским входит в задачи ОМП ГУВД. Еще веселее выглядит справка ЦЭМ, приложенная к делу самим следствием. По ней помощь гражданскими врачами оказана 53 обратившимся. У которых в основном ушибленные раны головы, черепно-мозговые травмы, сотрясения мозга, гематомы, переломы, растяжения. Среди 53-х - лишь четверо полицейских. Значит, 49 демонстрантов. 49:4 "в пользу демонстрантов" по справке и 15:70 "в пользу полиции" по Ларину. Еще на том допросе Ларин говорил про летящие пустые пластиковые бутылки и пластиковые же флагштоки. Про камни и арматуру - ни слова.

Я понимаю, почему прокурор не потребовал огласить его прежние показания, как это делает обычно. Потому что Ларин на суде даже "перевыполнил норму". Очень старался. Даже больше, чем подполковник Беловодский. Но и это не главное.

Врач, переживающий за нескольких полицейских и плюющий на десятки тысяч гражданских. Следить за здоровьем полицейских даже не входило в его обязанности, у тех свои врачи были. Как это возможно? Что за деформация сознания? Убеждения? Да нет там никаких убеждений. Просто шкурный ведомственный интерес. Врачи, пишущие освидетельствования под диктовку полицейских. Врачи, к которым демонстранта надо было принести на носилках, чтобы они обратили на него внимание. Врачи, переписывающие медкарты. Врачи, определяющие в психушку человека за то, что он оказался на митинге. Как теперь модно говорить, "мы своих не сдаем!". В итоге получаем врача, лжесвидетельствующего перед судом. Поздравляю.

Протоколы первого допроса врача Ларина и список пострадавших на Болотной по справке Центра экстренной медицины: