статья Дерьмо на панихиде

Илья Мильштейн, 22.08.2016
Илья Мильштейн. Courtesy photo

Илья Мильштейн. Courtesy photo

Двое неизвестных напали на Юлию Латынину. Всеволод Чаплин отслужил панихиду по погибшим защитникам Белого дома. События эти случились почти одновременно и впечатление произвели отчасти схожее и довольно сильное, оттого хочется поставить их рядом. Размышляя о многообразии способов глумления над людьми и поражаясь этому многообразию.

Есть способы простые, а есть очень и очень сложные.

Нарыть дерьмеца, выследить журналиста, подъехать, кинуть, сесть в мотоцикл, свалить - это простая методика. Бесхитростная, можно сказать. Дети швыряются землей в своих песочницах, а взрослые предпочитают фекалии. Тем не менее, если речь идет об известном человеке, то результат превосходит ожидания и сообщение об инциденте оказывается в топ-новостях. Кипят страсти, с ходу выдвигаются версии, полиция ищет нападавших.

Откликов, связанных с явлением протоиерея на Садовом кольце, тоже немало, но это другие отклики. Версий почти никаких, а ежели говорить о чувствах, то преобладает оторопь. Искать Чаплина незачем, вон он стоит, и судить не за что. В конце концов он, священник РПЦ, имеет право произносить свои молитвы там, где пожелает и куда позовут, а его позвали. Издевательство свершилось в рамках закона, равно церковного и Уголовного кодекса. Не подкопаешься.

Кроме того, простые технологии осваиваются, как правило, незатейливыми людьми. Если говорить об исполнителях, то это, вероятно, наемники, которым все равно, в кого кидаться какашками. Сменится хозяин, укажет им иную цель, и они с той же меткостью обстреляют другого журналиста или политика, который ни единого дурного слова не говорил ни про Пригожина, ни про Сечина, ни про Эрдогана. А задел кого-нибудь другого. Ясно лишь, что это будут заказчики особого рода, со своими эксклюзивными представлениями о полемических приемах.

Известно, что Юлия Леонидовна много кого обижает в статьях и устных выступлениях, но едва ли среди тех, кого сегодня разыскивает полиция, числятся, допустим, деятели международных правозащитных организаций. Круг подозреваемых узок, и это облегчает поиски злоумышленников, которых, однако, трудновато будет найти. В силу их простоты.

Сложные технологии основываются непонятно на чем. Ну, можно предположить, что говорливый Руслан Мирошник, прошедший за четверть века славный путь от "Рока на баррикадах" к благонадежному черносотенству, привел Чаплина молиться по поручению какого-нибудь остроумного клерка из кремлевской администрации. Однако сам протоиерей с нынешней властью, светской и церковной, конфликтует. Диковатые его выступления, зеркально отражая эпоху, скорее раздражают высшее начальство, нежели радуют. Президент Путин, как бы он там про себя ни думал, никогда не станет вслух высказываться в том ключе, что несогласных можно и нужно убивать.

Напротив, Владимир Владимирович, как все знают, тут склоняется к мыслям гуманистическим. Не факт, считает он, что надо убивать. Опередивший время, разругавшийся даже с патриархом протоиерей подобные речи должен воспринимать с тоской и недоумением. Да почему же нельзя, если за Родину, за царя Ивана, за Сталина, за Путина?

На видео, где заединщики в карнавальной хамской манере выводят его к публике, Чаплин предстает человеком обиженным до глубины души, но готовым претерпеть муки за свою поразительную веру. Оскорбляя память погибших, он и сам чувствует себя оскорбленным. "Я имею право видеть будущее России таким, каким я его вижу", - многократно повторяет званый Мирошником гость, и похоже на то, что он не ожидал столь неблагосклонного приема.

Явный вроде провокатор, Чаплин (в отличие от Мирошника) в эти минуты, по-видимому, только начинает догадываться о том, до чего именно он неуместен здесь, в годовщину Августа и убитой свободы, со своими молитвами. А мы можем лишь догадываться о том, что с ним вообще творится в последние годы и чем объяснить людоедские его речи и твердость в отстаивании людоедства. Догадки эти печальны.

Собственно, в том и состоит проблема распознавания сложных сюжетов - в их иррациональности. Наемные метатели говна ведают что творят. А тот, кто вслед за любимыми своими героями, гениями разных времен и более или менее одинаковых народов, утратил связь с реальностью и нахваливает царей за душегубство, выпадает из простых схем. Не исключено ведь, что явившийся на панихиду Чаплин хотел выказать человечность и как-то, что ли, реабилитироваться, но остался не понят, и в глазах его, когда он разъясняет свои права, читается упрек: да что ж вы меня гоните и за человека не признаете? Мирошник, стоящий рядом с ним, орет на собравшихся, и видно, какое удовольствие доставляет ему скандал, а протоиерей сумрачен и погружен в депрессию. Он даже просит приятеля помолчать, но тот долго не унимается, и Чаплин страдает.

Мрак у него на душе, и можно бы посочувствовать, когда бы не видеть, как он оскверняет память погибших ребят. Когда бы не осознавать, что его и позвали затем, чтобы надругаться над ними. Когда бы не отличать простых способов глумления над людьми от сложных и тех, кто косит под хулиганов, от циников, чья подлость усугубляется издевательством над мертвыми, которые не могут ответить.

И если выбирать между гопниками и мерзавцами, то следует предпочесть первых, хоть они и уголовники, а Чаплин с Мирошником и прочими неподсудны земному суду. Небесного же, видимо, не боятся. Почему не боятся и не напрасно ли? Хочется верить, что они ошибаются, и надеяться, что поймут это, пока не поздно.

Илья Мильштейн, 22.08.2016


в блоге Блоги

новость Новости по теме