Кругом ищут экстремизм. Уже винят в нем «Новую газету», выступившую против русских шовинистов из «Русского образа», открытым текстом ратующих за бесправие нерусских. Нечасто экстремизм в нашей печати показывают столь наглядно. А в экстремизме винят газету, его запечатлевшую. Дескать, дает трибуну врагу. Советская власть тоже учила, что кругом враги, и негодовала, когда случайно проступали реальные лица. Не то что симпатичные, но побуждавшие задумываться о том, откуда у нас берутся враги.

Не верится, что государственная служба Роскомнадзор и поддержавший ее суд наивны и не понимают, что разоблачить – это и значит показать в натуральном виде. Государственная служба выгораживает не одних русских шовинистов. «Википедии» пеняют на то, что, что в статье о Муссолини цитируются его тексты и обозначаются свойства итальянского фашизма. С экстремизмом ведут борьбу, но так, чтобы людям не углядеть, что он за зверь такой.

Не то страшно, что «Новую газету» закроют. Авось не закроют. Очень уж громкий вышел бы скандал, да и без Политковской и Щекочихина газета уже не та. Да и обвинение в экстремизме темное, слово какое-то нерусское. То ли дело было «враг народа». Но страшно, что ни «Новой», ни другим не дают показать, что нынче за экстремизм. Кто у нас экстремист, власть хочет решать сама.

В обычном словоупотреблении «экстремист» – это человек крайностей, в политике – сторонник самых радикальных взглядов и действий. Историю России поворачивали экстремисты разных толков: Андрей Желябов и Владимир Ульянов, Иван Грозный и Петр Великий, тут Чернышевский, там Победоносцев. Петр прорубил окно, угадал нужное направление, и страна по нему пошла, да только, как сказал поэт, «в рабском виде». И еще не утихли споры о том, на пользу ли был петровский экстремизм.

Экстремизм и при лучших намерениях плодит зло. Его крайняя форма, терроризм - и государственный, и массовый, и индивидуальный, - всегда зло. Но террор не одолеть террором. Стражи нашей безопасности в "Норд-Осте" травили террористов газом, потравив заодно москвичей, но это не уберегло от взрывов в метро. Во всем мире, в том числе и в России, есть проблемы, у которых нет ни военного решения, ни террористического. Идеологу Суркову не определить, на чем стоит нынче власть. Тех, кто с ним заодно, он определяет лишь как «наших». Роскомнадзор тоже прячет лица террористов и негодует, что «Новая» пытается их различить. А другого способа преодолеть экстремизм нет.

Экстремизм – это уродливая и часто пагубная попытка выбраться из запущенных проблем, не решенных, пока они были просты, но еще не безнадежных. Русский шовинизм вырос как помесь беспросветного страдания бесправных и имперского человеконенавистничества. Лишая озабоченных судьбой своего народа русских (точно так же, как лишают чеченцев) открытой общественной дискуссии, их оставляют с преступными абсурдными идеями. При Суркове, как при Суслове, общественные проблемы вне обсуждения. Власть знает что делать. Ее самоуверенность и есть почва для экстремизма. А Маркс говорил: «Мысли господствующего класса – это господствующие мысли». Путин не убивал Станислава Маркелова и светлую мысль о пользе битья по головам высказал лишь после убийства. Но в интервью с товарищем обвиняемого в убийстве «Новая» показала, что у многих русских националистов накопилось в головах. Вот ей и дали по рукам, чтобы ненароком мы не заглянули в корень.