статья Время использованных гордонов

Илья Мильштейн, 28.06.2005
Плакат Бориса Ефимова. С сайта  www.jewhistory.spb.ru

Плакат Бориса Ефимова. С сайта www.jewhistory.spb.ru

Слово "продажность" в отношении советской творческой интеллигенции, модное в диссидентских кругах в эпоху застоя, представляется не совсем точным. Каких еще благ мог желать прославленный композитор Ш., подписывая жалкое письмо против Сахарова и Солженицына? Великий музыкант просто избывал свой вечный, пожизненный страх, еще из тех времен, когда усатый пахан топтался на его нотах, обнаруживая в них сумбур. А в сталинские годы отказ от подписи в подобных случаях приравнивался к самоубийству. Даже муки совести (у кого совесть еще оставалась) человек претерпевал в одиночку. Физик Штрум у Гроссмана казнил себя за то, что "он, человек, бросил камень в жалких, окровавленных, упавших в бессилии людей." Свои терзания он скрывал от самых близких.

Подлость диктовалась страхом и позднее, во времена вполне вегетарианские, при Хрущеве и Леониде Ильиче. Страх оказаться вне стаи, рвущей ослабевшего собрата, заставлял литераторов С. и Ш., отдыхавших в исторические дни у моря, бежать на почту и слать телеграмму с проклятиями Пастернаку. Расчетливый страх внушал знаменитому поэту Е. необходимость бегать по Москве и уверять каждого встречного, что писатель Войнович, утверждавший, будто его отравили чекисты в гостинице "Метрополь", сошел с ума. Страх принуждал писателей, художников, мастеров балета и резьбы по одному щелчку начальственного пальца спешить на погром как на службу. Они не продавались. Они были уже давно проданы.

В отличие от других своих собратьев, у которых времена оттепели пробудили общественную активность. Подписывая антисталинские письма, петиции в защиту Синявского и Даниэля, Бродского, Солженицына, защищая права других, менее известных граждан, эти люди вспоминали о правозащитных традициях русской интеллигенции и всерьез рисковали. Их исключали из творческих союзов, подвергали обструкции, выталкивали в изгнание. Иных сажали, избивали на улицах, даже убивали. Акции протеста требовали от человека личного мужества.

Эпоха дозволенных свобод одарила нас знанием, в котором много печали. Архивы раскрыты, стенограммы напечатаны, имена подписантов, стукачей, литературных погромщиков широко известны – топором не вырубишь. Одновременно резко понизился статус мастеров культуры. Вопрос "с кем они" в принципе никого не волнует. Они наконец могут принадлежать самим себе. Писать, ваять, петь, танцевать, бить чечетку. Другое дело – политики. Тут нравы гораздо суровей, поскольку речь идет о реальной борьбе за власть. Взрослые многоопытные мужчины, годные к многоразовому использованию, продаются вместе с теннисными ракетками, галстуками, пиджаками, убеждениями, оптом и в розницу, на вес. Шаг влево, шаг вправо – только по приказу из администрации Кремля. Тут не забалуешь.

А творческая интеллигенция может позволить себе многое. Те же письма протеста – против чеченской войны, против сталинского гимна, против судебных расправ. Никто не покарает, но никто и не заметит. Поэтому все чаще, в силу полнейшей бесполезности, мастера культуры никаких писем не пишут и не подписывают. Как и весь остальной народ, они заняты делом – тяжелой борьбой за выживание в бедной и невезучей стране. Их не за что хвалить, но не в чем и обвинять. Такая эпоха: молчи или кричи – результат один и тот же.

Тем любопытней этот феномен новейшего времени – появление подписантов, как бы замороженных лет 30 назад и отмороженных в последние годы... Они снова пишут власти письма любви. Они опять поддерживают нерушимый блок. Как прежде, призывают сажать посаженных и добивать недобитых. Накануне первых выборов Путина питерская профессура возбудилась против телеканала НТВ и передачи "Куклы". После того как гарант велел подготовить к употреблению сталинский гимн с новыми виршами Михалкова, мастера культуры написали о том, как им нравятся эти слова и эта музыка. Приговор по делу Ходорковского и Лебедева понудил целый ряд творческих интеллигентов и спортсменов вступиться за суд, прокуратуру и Закон – это слово они написали с большой буквы.

Пионерами тут стали шоумен Гордон и писатель Липскеров. Вслед за ними взошла буйная поросль борцов с неуплатой налогов – от Буйнова до Розенбаума, от Гречко до Родниной, от Говорухина до Юдашкина. Все они подписали текст, суть которого – одобрение карательного приговора и призыв к гражданам уважить решение суда.

Письма эти поразительны. Поразительны в том смысле, что ничего подобного многострадальная история русской образованщины не знала. Несчастные интеллигенты сталинской эпохи кидали камни в "жалких, окровавленных, упавших в бессилии людей", чтобы самим не упасть, захлебнувшись кровью. Мастера культуры брежневских времен холуйствовали, избывая прежние страхи и боясь участи изгнанных из союза писателей и союза ССР. Красавице Волочковой с красавцем Юдашкиным, если бы они своими певучими голосами послали куда подальше организаторов письма, не угрожало вообще ничего. Сказать, что все эти люди известны нам как принципиальные и многолетние борцы с теневыми доходами, мы никак не можем – при всей нашей любви к балету и модному белью оригинальной расцветки. При всем уважении к коммунистическим убеждениям режиссера Говорухина мы не можем обвинить его в том, что он разбирается в юриспруденции. И то же самое можем сказать обо всех этих мастерах культуры, которые почему-то обвинили противников Кремля и добровольных защитников Ходорковского в том, что они "даже не являются профессиональными юристами".

Вот главная загадка: зачем? Зачем они замарались? Зачем все эти артисты-космонавты подписали письмо, в котором холуйство по отношению к власти и ее силовым органам не оправдывается ничем – ни страхами, ни точными знаниями по существу дела? Их купили? Да ведь в основном всё люди не бедные. У них такие личные убеждения? Но для того чтобы в чем-то убедиться, надо владеть информацией. А время наше таково, что для человека, желающего разобраться в тонкостях отечественного правосудия, хватает объективной и подробной фактуры по поводу данного процесса. Есть Интернет, есть малотиражные, но доступные газеты и журналы. Кроме того, среди тех, кто сегодня протестует против лагерного срока для "олигархов", немало людей, побывавших в зале суда; среди тех, кто радуется приговору – ни одного.

А дело, видимо, в том, что вертикальная наша эпоха порождает особый вид деятелей культуры – безмозглых, бессовестных и готовых подписывать кремлевские цидульки просто так, от полноты жизни. По той простой причине, что им нравится нынешняя власть и нравится собственная вовлеченность в управление Родиной. Страх если и наличествует, то загнан глубоко в подсознание и связан не с репрессиями, а с опасениями лишиться какой-нибудь личной кормушки. Кажется, они немного видят себя политиками – в том смысле, что участвуют в работе государственной машины.

На наших глазах происходит рождение какой-то новой надстройки – деятелей культуры для многоразового использования. Наступает время использованных гордонов – использованных просто так, на всякий случай, ни для чего. Ибо толку от этих писем, когда дело Ходорковского-Лебедева дойдет до Страсбурга, все равно не будет никакого. Только позор для самих деятелей и для страны, где мастера культуры работают на подхвате у карательных органов. Не умевших даже промолчать, когда никто не требовал от них ни гражданского мужества, ни личного бесстрашия, да никто и не ждал, что они подадут голос.

ОБСУДИТЬ

Илья Мильштейн, 28.06.2005


новость Новости по теме