"Я в восторге... Королева пришла мне на помощь..." - растроганно лепетал, утирая слезы на мясистом лице, Пол Баррелл, выходя 1 ноября из здания Old Bailey свободным человеком. Оказавшись вскоре после чудесного спасения в Нью-Йорке, он уже не плакал. В свежайшем белье, ярком галстуке, с бутоньеркой в петлице щегольского пиджака, он сиял, купаясь в лучах своей сомнительной славы. Этот маэстро грязной сплетни уже не раз удачно конвертировал свою осведомленность в бытовых тайнах английского двора.

Сын водителя грузовика, Баррелл поступил в Букингемский дворец на должность лакея в возрасте 17 лет. В 1986 году он стал работать в доме наследника престола принца Чарльза, а после официального разъезда супругов в декабре 1992 года остался работать в Кенсингтонском дворце у леди Дианы и ее детей. По словам самого Баррелла (родственники принцессы Уэльской утверждают, что эта самооценка сильно преувеличена), он был ближайшим наперсником своей хозяйки. При известии о ее трагической кончине 31 августа 1997 года он немедленно вылетел в Париж, собственноручно обрядил тело в платье по своему выбору и нанес на лицо покойницы макияж – только после этого труп увидел бывший супруг Дианы. Окровавленную одежду, которая была на Диане в минуту смерти, Баррелл сжег. Говорят, что он так переживал утрату, что близкие боялись самоубийства. В ноябре того же 1997 года Елизавета II наградила Баррелла за верную службу престолу медалью королевы Виктории.

Баррелл стал членом совета Мемориального фонда Дианы Уэльской и энергично приступил к сбору средств, предназначенных на увековечение ее памяти. В августе 1998 года он впервые сделал публичное заявление о своем отношении к Диане. "Не думаю, - сказал он, - что я когда-нибудь примирюсь с этой смертью. Эту пустоту ничто не заменит". Однако в декабре того же года он вдруг расстался с Мемориальным фондом при обстоятельствах отчасти скандальных. Исполнительный директор фонда Эндрю Паркис заявил по этому поводу, что Барреллу больше импонирует роль шоумена. Вскоре бывший лакей и впрямь появился на Пятом канале британского телевидения в качестве комментатора сюжетов из жизни дома Виндзоров, а заодно и эксперта по кулинарным вопросам. В июне 1999 года он комментировал репортаж о бракосочетании принца Эдварда и Софи Рис-Джонс на американском телеканале АВС.

В ноябре 2000 года британские газеты сообщили, что полиция намерена допросить Баррелла относительно пропажи личных вещей принцессы Дианы. Тот заявил, что озадачен этими сообщениями. "Мне ничего об этом неизвестно", - сказал он. Однако полицию такой ответ не удовлетворил. Утром 18 января 2001 года она учинила обыск в чеширском доме бывшего дворецкого и обнаружила в нем множество предметов, принадлежавших покойнице. Баррелл был арестован и доставлен в Скотланд-Ярд для допросов. После всевозможных проволочек (по слухам, Чарльз не хотел суда над Барреллом, так как опасался, что принцам Уильяму и Гарри придется давать показания) 14 октября 2002 года начались судебные слушания по делу о краже 310 предметов, в том числе туалетов, пошитых модными кутюрье специально для Дианы, ее частной переписки, драгоценностей и фотоальбомов, в том числе негативов никогда не публиковавшихся снимков. Баррелл не признал себя виновным. Спотыкаясь на каждом шагу, процесс продолжался до 29 октября. В этот день судья Энн Раферти распустила присяжных по домам впредь до уведомления. Уведомление последовало спустя двое суток: обвинение отказалось продолжать процесс, Баррелл вышел на свободу, источая слезы благодарности королеве.

Ее Величество, оказывается, ничего не знала о суде над своим бывшим лакеем, покуда сын Чарльз не рассказал ей. Это произошло за неделю до драматической развязки, когда Елизавета, ее муж Филип и наследник направлялись в собор Святого Павла для участия в поминальной службе по жертвам теракта на острове Бали. Королева тотчас припомнила, что вскоре после гибели принцессы Уэльской она имела беседу с Барреллом, в ходе которой разрешила ему взять на хранение личную собственность Дианы, дабы она не попала в руки ее семьи. Принц Чарльз немедля довел воспоминание до сведения Скотланд-Ярда, а несколькими днями позже пресс-служба Букингемского дворца опубликовала соответствующее сообщение.

Выяснилось, что в своих письменных показаниях Баррелл упоминал о высочайшей аудиенции, однако содержание разговора с королевой не раскрыл. Его адвокаты утверждают, что и они вплоть до самых последних дней ничего не знали о разрешении Елизаветы: мол, их клиент молчал, будучи преданным слугой своих венценосных благодетелей. Обвинение оказалось перед сложной дилеммой. В сложившихся обстоятельствах оно должно было вызвать в суд в качестве свидетеля Ее Величество. От такой перспективы у прокурора Уильяма Бойза захватило дух. Он предпочел снять все обвинения, заявив, что "реальной перспективы добиться осуждения больше не существует". Баррелл прослезился.

Лояльность бывшего дворецкого оказалась небеспредельной. Вскоре после сенсационного освобождения он продал свое интервью таблоиду Daily Mirror – по слухам, за 400 тысяч фунтов (620 тысяч долларов). В этом тексте он, в частности, поведал о том, что свою роль в разводе Дианы и Чарльза сыграли тогдашние премьер-министр Джон Мейджор и архиепископ Кентерберийский Джордж Кэри. Канцелярия Мейджора заявила в этой связи, что британский премьер дает свои советы членам королевской семьи только в том случае, если они его об этом просят, и что "любые иные предположения – чистый абсурд". Кэри через своих друзей попросил агентство АР сообщить, что его отношения с королевской семьей – его личное дело.

Баррелл отнюдь не скрывает факт получения громадного гонорара. По его словам, он должен был компенсировать убытки, причиненные ему вследствие вынужденного перерыва в работе. "Душу свою я не продавал", - заявил гордый дворецкий, прибавив, что надеется в ближайшее время вернуть реликвии Дианы ее сыновьям; при этом он выразил полную уверенность, что принцы Уильям и Гарри поддерживают его так же, как их отец и бабка.

Конкурирующие таблоиды, не сумевшие вовремя перекупить товар, ответили новыми обвинениями в адрес Баррелла. Так, например, Sun сообщила, что отделавшийся легким испугом лакей вел себя в Букингемском дворце в точности как Бобик из известного советского мультфильма (сравнение с героем фильма Джозефа Лоузи "Слуга" было бы неумеренной лестью Барреллу): приглашал друзей в личные покои королевы и угощал их напитками из королевского погреба.

Но все это цветочки. Ягодки имеются в протоколах полицейских допросов, содержание которых утекло в желтую газету News of the World сразу по завершении судебного процесса. Именно эти утечки и стали причиной беспрецедентного вмешательства королевы в судопроизводство. Желая убедить следователей Скотланд-Ярда в том, что он пользовался исключительным доверием Дианы Уэльской, Баррелл рассказал им все то, что теперь с таким свинским, сладострастным, именно что лакейским повизгиванием пересказывает русская, даже мнящая себя респектабельной пресса: про доставку в Кенсингтонский дворец любовников Дианы в багажнике машины; про то, что принцесса будто бы жаловалась дворецкому на пристрастие Доди Файеда к кокаину; про свидания в шубе на голое тело; про покупку принцу Уильяму журналов "с девочками"; наконец, про то, что Чарльз издевался над нарядами Дианы, говоря, что она в них похожа на стюардессу.

Опровергать эти откровения гадко и глупо. Недавно супруг королевы принц Филип, известный своей неприязнью к Диане и резкостью выражений, заявил, что никогда ни в каких письмах не называл невестку "шлюхой" (harlot) и "лахудрой" (trollop) (ай да лексикон у августейших особ!). (Баррелл к этим сведениям не имеет отношения – их предала огласке Симона Симмонс, "энергетический хилер" покойной принцессы, будто бы собственными глазами видевшая послание герцога Эдинбургского). Ну а что если где-нибудь да и назвал, а письмо возьми и окажись теперь среди бумаг, взятых Барреллом на доверенное хранение? Протоколы допросов, доступные репортерам, вряд ли были тайной для королевского двора. Откровения дворецкого освежили память Ее Величества. Теперь, надо полагать, он будет торговать подробностями частной жизни только Дианы, но не Чарльза или молодых принцев.

Новый скандальный процесс должен выяснить обстоятельства пропажи в 1997 году, после смерти принцессы Дианы, принадлежащих ей изделий из драгоценных камней. Подельником Брауна выступает ювелир Ян Хавлик. На материалы дела наложен строгий судебный приказ о неразглашении, поэтому никакие дополнительные детали пока неизвестны. Надо полагать, следующей в веренице разоблачителей нравов Дианы Уэльской будет прачка Кенсингтонского дворца. Ей явно есть что поведать миру - ведь она видела столько грязного белья своей хозяйки. Остается лишь напомнить слова Пушкина из письма Вяземскому, который сокрушался о потере дневников Байрона: "Толпа [...] в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок – не так, как вы – иначе".