Было предсказано 10 января

О снятии противоречий
https://graniru.org/blogs/free/entries/194726.html
January 10, 2012 12:09
free ( Евгений Ихлов)
Когда в августе прошлого года я оценивал возможности компромисса будущего (тогда, казалось, бесконечно далекого – где-то лет через пять) оппозиционного движения с режимом, то, к сожалению, не уделил нужного внимания феномену нелегитимности путинской системы.
Сейчас бушует полемика по поводу переговоров с Путиным. Изучив печальный опыт недавнего протестного подъема 2007-2010 годов, легко убедиться, как быстро раскололись ряды оппозиции, как только забрезжила некоторая надежда на успех. Тогда все по отдельности – радикалы и умеренные, националисты и неосталинисты, либералы и консерваторы - твердо решили, что таскать каштаны из огня для случайных партнеров они не намерены. В эти трещины все и провалилось.
Необходимо признать объективный характер противоречий. Говоря марксистским языком, «классовый смысл» движения «декабристов» - это возвращение к «ельцинским» нормам буржуазной демократии, и прежде всего создание системы нерушимых гарантий частной собственности и реальной конкуренции в политике и медиа.
«Белая» коалиция объединяет широкий спектр - от сторонников «честного путинизма» до сторонников «оранжевой революции». Но реваншисты 1993 года, мечтающие об искоренении буржуазии и буржуазного парламентаризма, а также «национал-демократы» после краха Стратегии-11 и «Русских маршей» - все они, почуявшие в декабре 2011-го долгожданный шанс перейти из статуса идеологических сект (из, условно говоря, кадрированных дивизий) в статус «офицерской» составляющей массовой протестной армии, – это реальная угроза движению, имеющему очевидный «среднеклассовый» характер.
Поэтому сегодня борьба внутри стана борцов проходит в еще более яростном варианте. И очевидно, что даже намек на компромисс умеренно-либеральной части «Болотной» с властью тут же расколет оппозицию, и в этот раскол «умеренные» проваляться. А рост отторжения путинской системы обществом таков, что ждать несколько лет, пока на основе поэтапной либерализации режима разовьется «половинчатая» демократия, никто не будет.
Проблема путинизма-2011 (в отличие от путинизма-2002, который мог дать задний ход) в том, что он преступен в юридическом смысле слова. Ни самодержавие в 1917-м, ни горбачевский режим 1987-89 годов, ни постфранкистский режим 1975-77 годов не были криминальными. Криминальным были германский нацизм, итальянский фашизм периода «Республики Сало», диктатуры Пиночета, Сомосы, Батисты, Стресснера, режимы апартеида в ЮАР и Южной Родезии. Именно поэтому провалились все тайные переговоры с эмиссарами Третьего рейха: даже самый мягкий компромисс предусматривал неизбежное многолетнее тюремное заключение для германской стороны переговоров и полный демонтаж режима, и все переговоры привели лишь к капитуляции в Реймсе на день раньше капитуляции в Потсдаме.
Криминальные режимы не могут быть постепенно либерализованы. Любые демократические реформы сразу ставят вопрос об их нелегитимности и об ответственности функционеров режима в общеуголовном понимании этого термина.
Политическое господство «партии власти» - это результат фальсификации выборов и давления на избирателей, а также итог цензуры и насаждения госидеологии, то есть узурпация власти, совершенная преступным сообществом. Экономическое господство путинской опричнины – это результат фальсификации уголовных обвинений, госрэкета и госрейдерства, манипуляций правосудием, пыточной системой в местах лишения свободы. Полицейская стабильность режима – результат антиконституционной слежки и провокаций, фабрикации политических и псевдоуголовных обвинений.
Либерализация деспотического режима воспринимается серьезно только тогда, когда освобождаются видные политзаключенные, ослабляется цензура в основных СМИ (то есть к ним получает доступ неуправляемая оппозиция), а суды и следствие пусть и от растерянности, но начинают следовать закону. Нетрудно представить себе мгновенное изменение российской политической конфигурации, когда на авансцене общественной жизни появится «узник №1», а тысячи предпринимателей, вышедших по «широкой амнистии», начнут ходить по судам и прокуратурам, требуя реабилитации и возвращения имущества.
Можно придумать – по йеменскому образцу - амнистию для виновников пыток и неправосудных решений. Но нельзя «законно» удержать украденное, нельзя заставить считать законными органы власти, сформированные по чудочуровским лекалам. И малая щепотка демократии ликвидирует путинизм.
Это второй-третий эшелон советской партхозноменклатуры рассчитывал выгодно обменять статус функционеров империи зла на места национальных президентов, демократических мэров и губернаторов, либеральных предпринимателей, консервативных политиков и поэтому осенью 1991 года легко сдал и КПСС, и СССР. Но бизнесмены, сделавшие при путинизме состояние и обеспечившие себе эксклюзивные возможности благодаря родству и дружбе с чиновниками и силовиками, отлично понимают, что в условиях конкурентного капитализма у них мало шансов сохранить привилегированное положение. То же относится к политикам из мира «управляемой демократии» - им вряд ли удастся остаться на плаву в среде демократии неуправляемой.
И поэтому путинизм не пойдет ни на какие уступки, ни на какой "круглый стол". Наигравшись с оппозицией, режим нанесет сокрушительный удар. Но парадокс истории в том, что именно этот удар реально сплотит общество, выделит лидеров протестного движения, как шелуху сметет все игры в бирюльки. И перед лицом очевидной фашизации системы все противоречия будут сняты.
Практика показывает, что правящий класс соглашается с утратой господствующего положения только перед дилеммой "жизнь или кошелек". Это не значит, что не может быть компромисса. Например, Госдума шестого созыва, строго говоря, нелегитимна не по самому факту избрания (неучастие в выборах ПАРНАСа, «РОТ-Фронта» и «Другой России», отсутствие мажоритарных округов - все это не имеет решающего значения), но по составу. Для принятия заранее согласованных на гипотетическом "круглом столе" законов (об амнистии, о партиях и общественных организациях, о судебной системе, о выборах, о правительстве, о борьбе с коррупцией, об обеспечении независимости СМИ и проч.) можно договориться, что решения принимаются большинством в 2/3 голосов. Это фактически было бы принудительное создание коалиции «Единой России» либо с ЛДПР, либо со «Справедливой Россией» - коалицию, на которую «партия власти» была бы в любом случае обречена при честном подведении итогов голосования 4 декабря. И это могло бы помочь развязать конституционный гордиев узел.
Если просто договориться не удастся, то представители нынешней бюрократической и бизнес-элит должны понять, какой перед ними выбор: огульные революционные репрессии, включая поголовные люстрации в отношении функционеров режима и широкая национализация, либо «всего лишь» точечные преследования наиболее оголтелых организаторов политических и других «заказных» преследований, а также лиц, прямо причастных к политической коррупции.

listopadov:" думали победите"? Вам то зачем это знать? Делать что ли больше нечего?

Опубликовано 1 декабря 2011

http://www.kasparov.ru/material.php?id=4ED75A029BD76
Евгений Ихлов
Пакт Монклоа по-русски
Демократическая оппозиция должна защитить простого человека
update: 01.12.11 (16:15)
Статья коллеги Николая Розова о необходимости заключения российского варианта знаменитого испанского пакта Монклоа между путинистами (в лице Сечина), олигархами и силовиками с одной стороны, и продемократической оппозицией с другой, как мне кажется, должна послужить началом содержательной дискуссии в оппозиционной среде. Но сперва — небольшая художественная зарисовка.
Так и вижу сцену заключения исторического компромисса в духе "воровского парохода" Андрея Пионтковского. Москва, окрестности Пушкинской площади. Тверская улица перекрыта бэтээрами и витками спирали Бруно. У памятника поэту тлеет перманентный митинг. На Тверском и Страстном бульварах — палаточные лагеря, украшенные множеством разноцветных флагов и транспарантов. Ополченцы "народного сопротивления" и бойцы спецназа внутренних войск привычно перекликаются: "Эй, наймиты вашингтонской закулисы, киньте закурить!" — "Лови, прислужник кремлевской сволочи…"
В отдельном кабинете кафе "Пушкин" идут деликатные переговоры (у дверей маются две группы сопровождения: ополченцы с трофейными ментовскими "калашами" и сотрудники ФСО с новейшими "узи"; внутри кафе периодически слышны скандирования митингующих). Условный Пионтковский передает условному Сечину уведомление на проведение через три дня пикетов: на 20 тысяч на Соборной площади Кремля и на 50 тысяч на Красной площади. "Даем вам 18 часов, чтобы назначить премьером Ходора, покидать брюлики и прочие манатки, и ариведерчи — стачком авиадиспетчеров выпустит два борта на Минск из Внуково".
Условный Сурков: "Мы не согласуем ваши пикеты, они угрожают памятникам культуры…"
Условный Навальный показывает проект листовки с призывом ко всеобщей политической стачке: "Мы поведем двести тысяч демонстрантов…" Условный Дерипаска: "Сегодня бизнес объявит, что работникам, отказавшимся участвовать в забастовке, к Новому году дадут премии от 500 до 1000 евро…"
Условный Нургалиев: "Завтра на митинге студентов из движения "Наши" взорвется начиненный гвоздями заряд. Погибнут две девушке — 17 и 19 лет (одна татарочка). Юноше из консерватории (еврею) оторвет ноги. Всего будет ранено человек тридцать. У нас уже есть нацбол, который сознается — по телевизору — в установке бомбы по заданию штаба оппозиции…"
Условный Каспаров показывает проект указа о люстрации. Условный Делягин показывает проект указа о национализации аффилированных с режимом монополий. "Хрен с вами, — бросает условный Сурков. — Тридцать шесть часов…" "Двадцать четыре, — отвечает незаметно вошедший в кабинет условный Немцов, — и учтите, мы из последних сил сдерживаем людей, а они реально хотят порвать вас на британский флаг". "Заметано", — бросает условный Сурков. Представители сторон расходятся, осторожно пятясь от стола. Со всех сторон доносится еле заметный шорох: невидимые телохранители осторожно снимают напряженные пальцы со спусковых крючков, свинчивают глушители и прячут пистолеты с кобуры: договорились…
На самом деле достичь согласия необходимо прежде всего не между гипотетической оппозицией и режимом, а между социальными группами, готовыми выступить против режима, но имеющими очень разные требования. Лозунг восстановления демократии больше не может объединить народ. Истинно объединяющим лозунгом является подсознательная убежденность почти всех в принципиальной несправедливости существующих порядков.
Режимом недовольны как традиционалистские слои, мечтающие, что революция даст им шанс построить "справедливое общество" (прежде всего имея в виду социальные гарантии и, не так откровенно, гарантии получения социальных позиций тем, кто не слишком конкурентоспособен в рыночных условиях постиндустриального общества); так и вестернизированные слои, которые понимают под справедливостью соблюдение честных условий конкуренции в экономике, политике и культуре.
Самый простой пример. Представители Академии наук требуют отмены ЕГЭ. А у какой-нибудь конфедерации землячеств студентов Северного Кавказа по этому вопросу диаметрально противоположное мнение. Вот и будут лидеры оппозиции ломать голову: кто матери-революции более дорог — столичные преподы или дагестанские студенты и старшеклассники? Более сложный вопрос. Новым революционным министрам легко покрасоваться на митинге, кипящем призывом: "Хватит кормить Кавказ!" Но после митинга предстоит встреча с делегацией правозащитников Дагестана, Ингушетии и Чечни, которые спросят, зачем их, только начавших строить светское демократическое правление, отдают под власть спустившихся с гор партизан, и не пожалеют ли в Москве о своем решении так же, как горько жалели в Вашингтоне, когда в Гаване коррумпированный, связанный с мафией режим Батисты сменили "бородачи" братьев Кастро и Че Гевары. А в это время на прием просится посол США, который, заявляя о поддержке молодых демократических сил России, в то же время хочет передать "крайнюю озабоченность" Запада неловкими действиями, которые могут привести к установлению в Кавказском регионе очага исламского фундаментализма… И еще есть рабочие, требующие "достойной оплаты по-европейски", и бизнесмены, твердящие, что повышение минимума зарплат и налогов выкинет их с рынка — в пользу украинских и белорусских конкурентов. "Синие воротнички", мечтающие о новом Сталине, который "прижмет к ногтю зажравшуюся сволочь", и "белые воротнички", стремящиеся к тому, чтобы полиция, выдвигая претензии, сама привозила бы с собой адвоката…
Вот над какими "пактами Монклоа" в реальности надо будет ломать голову оппозиционерам.
Очень важно сейчас, когда крах надежд на "медведевскую оттепель" поставил на повестку дня арабский сценарий, удержаться от злорадства и использовать то, что симпатии бывших путинистов медленно смещаются к оппозиционности.
Становится все более ясно, что, если демократическое (социалисты и либералы, приверженные демократическим принципам) движение и нечекистский крупный бизнес, потенциально имеющие влияние на федеральные СМИ, на средний слой бюрократии и даже на обломки бывшей "партии власти", объединятся для нокаутирующего удара, путинизм не устоит.
Тупая упертость режима, так ясно проявившаяся в истории с южноосетинскими выборами, к сожалению, ясно демонстрирует, каким будет финал путинизма.
Мы сейчас не во Франции 30-х годов, где левые либералы согласились на Народный фронт, а правые стали ждать Петэна. Мы снова в царской России, и у нас снова дилемма истеблишмента осени 1916-го: можно ли доверять автомашину невменяемому шоферу или попытаться рискнуть вырвать руль на ходу?
В результате "вырывания руля" возникнет широкая социальная коалиция, которая попытается создать политический режим, устраивающий всех (почти всех: "и правых, и левых, и умеренных").
Поэтому самым недальновидным сейчас будет резкими лозунгами и угрозами национализации и расследования приватизационных сделок вынудить крупный бизнес (собирательных прохоровых) и буржуазный средний класс (потенциальных магнитских и гулевич) все-таки поддерживать режим перед лицом "ярости якобинских масс".
Напротив, оппозиция должна ясно дать понять (как это сделали демократы 90-х), что национализация будет грозить только бизнесу, аффилированному с "чекисткой опричниной", а люстрация — только чиновникам и политикам, запоздавшим с "переходом на сторону народа".
Что касается предпринимателей, то им должно быть ясно растолковано: цена гарантии от произвола (что торжественно назовут "восстановлением верховенства права") — это принятие на себя реального бремени социальной ответственности. От "опричников" может защитить только демократия, но за это "крышевание" "демосу" полагается не только оплата, но и защита его человеческого достоинства. А демократическая оппозиция должна суметь стать "гарантом сделки". Вот согласие по поводу такой системы гарантий и станет истинным "пактом Монклоа" по-русски.
Очень важным, хотя и неоцененным итогом прошедшего периода демократического движения стала дискуссия о соотношении умеренной и радикальной программ в оппозиции. И здесь я должен стать на защиту радикалов. Собственно, моя единственная претензия к радикальной части демократической оппозиции заключается в том, что она не до конца осознала, что голова придумана природой преимущественно не для битья ею о щиты и кулаки "сил правопорядка".
Программа умеренных в самом упрощенном виде — создать в обществе такой баланс экономических и политических сил, чтобы ни одна не стала монополистом, и, поочередно меняясь у власти и используя государственные (суды, выборные должности) и общественные (СМИ, университеты, профессиональные корпорации) институты, эти "сравнительно честно" конкурирующие силы выработали устойчивые правила игры. В идеале: сломить чекистско-номенклатурную "партию власти" и затем ждать полвека-век пока демократия разовьется до современных западных образцов.
Однако такой сценарий, хоть и выглядит гарантией от срывов в утопию и смуту, в кошмар нового большевизма, тоже неоднозначен. Такая "мирная эволюция" обрекает маленького человека на длительный период беззащитности.
Столетняя эволюция от либеральной олигархии до правового демократического государства — это сто лет борьбы за права бедных, плохо адаптированных к урбанизированной рыночной модели общества людей.
Основа программы любых радикалов — это создать систему, защищающую простых людей от социально сильных, легко захватывающих контроль над государством медиа, образованием, массовой культурой…
Классический путь к такой защищающей системе — это создание сильного революционного (то есть имеющего чрезвычайные полномочия для изменения правил игры) государства. Понятен риск авторитарного перерождения. Ведь и Путин воцарился не просто как лидер силовиков, не как председатель хунты латиноамериканского типа. Подобно древнегреческим тиранам, он изобразил из себя защитника простых людей от своекорыстных магнатов.
Поэтому необычайную важность приобретает создание таких механизмов институциональной защиты "маленьких людей" от диктата чиновников, бизнеса, оргпреступности и манипуляций профессиональных политиков, которые не приводили бы к усилению бюрократической составляющей государства.
Возможными шагами могут быть и законодательное приравнивание политической рекламы (включая в нее партийные программы) к рекламе коммерческой, обрекающее демагога на поток исков от разочарованных избирателей, и даже временная мобилизация адвокатов в специальные апелляционные трибуналы.
Именно на пути создания такой "социальной автоматики" я вижу возможную конвергенцию либерального и радикального направлений в демократическом движении, когда (как это должно быть в идеальном "социальном государстве") и одного "простого" человека буквально защищает "все общество", но при этом не происходит столь ненавистного истинным либералам усиления репрессивной и паразитарно-перераспределительной функций государства.

Ай да Ольга! Ай , молодец!

Влюбился бы не глядя!

"Хочешь спасти свою шкуру – сдай, кого просят. Пукин – это их все..."

Вот здесь не ошибиться бы. Далеко не факт, что именно Путин - "их все". Не похож он на такого "человечища". Сильно подозреваю, что есть кто-то за ним. Искать надо, анализировать.

daush:" Но каждому из них дорога своя шкура и – если потр

Все правильно И ТРЕБОВАНИЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ НЕ К "НЕЛИГИТИМНЫМ", а ТОЛЬКО К ПРЕЗИДЕНТУ (какой бы он ни был!), как к гаранту КОНСТИТУЦИИ.
(см. пост от January 16, 2012 19:45 выше)

To cherubina3

Ана, посмотрите на ветке
"Путин: Я вывел Россию из тупика гражданской войны"
https://graniru.org/Politics/Russia/President/d.194849.html
его "Январские тезисы" (в стихах)
Там вся его программа. :-))

Путин никогда не ослабит свою власть. Он понимает, что любой диалог и уступки обществу закончатся для него ливийским вариантом.

кризис - не преступление. у вас все спуталось отсюда и ник такой...

да нечего ему вам сказать

единственное-по Лимонову-штурмовать кремль
ни автор, ни народ не в состоянии
просто шипение в никуда
нет?

Господин Чеза01, вы прикалываетесь

или серьезно?
Что делать или не делать?
Тут Шекспиром пахнет.