Cпичрайтеры пишут, хозяин почитывает.

Говорят, ему трудно угодить: все ставит птички на полях, недовольно сопит, собственноручно, хоть и не царское это дело, правит текст, запускает в ошалелого спичрайтера чернильным прибором.

Но, как всякая аппаратная напасть, приходит к концу и эта.

Считается, что не позднее 19 марта президент наконец отверзнет уста. Путин скажет многое и о многом. О новом месте России в меняющемся мире. О либерально-государственных ценностях. О национальной идее. О коррупции. Об административной реформе. Об экономике. Досужие языки договариваются даже до того, что президентское послание будет якобы содержать жесткую критику правительства и детальный план его реорганизации. И тогда, дескать, умиленный премьер, движимый соображениями командной лояльности, тотчас же сложит свои полномочия, развязав президенту руки.

Впрочем, лирику побоку. Всякое стоящее президентское послание обязано содержать ответы на вопросы, кто виноват, что делать и с чего начать. Иными словами, Путин должен предложить нации и поддерживающей его части элиты три вещи. Образ настоящего, смонтированный с образом врага, - чтобы было ясно, почему все так скверно. Образ будущего - чего он хочет добиться. И стратегию, то есть мост из плачевного сегодня в ослепительное завтра.

Еще скрипят в Кремле интеллектуальные перья, гудят воспаленные мониторы. Однако уже теперь абсолютно ясно: нам не услышать ни первого, ни второго, ни третьего.

Первая и главная тому причина коренится в сугубо отвлеченной области классического структурализма. Бюрократия относится к тексту как к жертве. Умри, Леви-Строс, лучше не напишешь. Никогда еще столь рьяно, покусывая друг друга за бока и сглатывая слюну, кремлевско-правительственные партии не рвались "поработать над посланием". Право писать Большой Текст удостоверяло близость к Главному Телу. Борьба шла нешуточная. В переменчивых дуновениях аппаратной конъюнктуры послание вольной бабочкой перепархивало из "Волынского" в недра аппарата Совбеза РФ, оттуда - в 14-й корпус Кремля, где на четвертом этаже традиционно обитают президентские спичрайтеры. Затем был грефовский Центр стратегических разработок и, наконец, снова 14-й корпус.

Сын десятка отцов, текст послания пал жертвой их интриг. Меняли структуру, содержание, резали по живому. Каждая команда сочинителей норовила вписать свое. А неугомонный наш президент все правил и правил.

В пятницу, 2 марта, после внеочередного заседания кабинета Герман Греф вышел к журналистам и заявил, что "в отношении среднесрочной экономической политики в правительстве существуют очень большие развилки". Коллегам не понравилось намерение Минэкономразвития отменить лицензирование ряда видов хозяйственной деятельности. Искушенные наблюдатели немедленно сопоставили эти самые "развилки" с кадровыми раскладами, в которых обнародование президентского послания к парламенту играет явно не последнюю роль. Ну ладно, президент разнесет в пух и прах правительство. Михаилу Касьянову будет предложено уйти либо взять того же Грефа единственным вице-премьером. Однако ведь послание - концептуальный документ. Сняв правительство, мало объяснить, за что. Надо предложить новую политику. Среднесрочную - как раз на год. А вот с ней-то, изволите видеть, "развилки".

Похоже, большие люди пока не договорились по кадрам. "Развилки" - лишь иносказательная констатация этого скорбного факта.

Нет, конечно, договорятся. Послание лихорадочно допишут либо перепишут. Умные и циничные спичрайтеры всем сестрам кое-как отольют по серьгам. Когда Путин поднимется на трибуну совместного заседания Думы и Совета Федерации, в его нагрудном кармане будет лежать раздаточная ведомость, а в качестве постскриптума - невнятные угрозы оппонентам и глухие апелляции к ошибкам предшествующего периода. Оппонентами назначат анонимов - коррупцию и "центробежные силы".

Но в послании не будет ничего от Геттисбергской речи Линкольна, от Мономахова "Поучения детям", от "шести условий" товарища Сталина. Не будет концептуального, пусть и превратного, взгляда на ситуацию, стратегии выхода, программы понятных нации спасительных мер.

Путин не скажет, что мы живем в стране с полуумершей, полуприватизированной государственностью. Приватизированной ведомственными элитами, региональными баронами, олигархами. Деприватизация и последующее оживление государственной власти - это не эфемерное "укрепление властной вертикали" институтом президентских полпредов и не "административная реформа", о которой президент, напротив, будет говорить красно и долго. Невозможно укрепить или реформировать то, что тебе не принадлежит.

Да, конечно, производственные мощности чудовищно устарели, бизнес изнывает под пятой бюрократии, внешний долг не хотят реструктурировать, естественные монополии не слушаются и пр. Все это надо менять, скажет президент. Как? Он не ответит.

Иначе ему придется признать, что правительство, с его нынешними полномочиями, не может реформировать экономику просто по определению.

Нельзя пробежать стометровку, сидя, например, в коробочке из-под ксерокса. Финансовая система страны специально приспособлена под систематическое, конвейерное воровство гомерических масштабов. Она извилиста, имеет множество хитрых "карманов" и "отводов налево". Есть пять или шесть реперных точек, основных финансовых потоков, формирующих ВВП, всякий контроль над которыми государством утрачен. Утрата эта невозвратима - в рамках сложившихся правил игры. На каждом из этих финансовых потоков сидят очень влиятельные группы лиц, которые вместе "весят" гораздо больше, чем какое угодно правительство, и ничуть не меньше, чем президент со всеми его силовиками. Фискальная система. Управление энергетическими и транспортными тарифами. Распределение трансфертов Минфина регионам, госкредитов промышленности и агросектору. Социальные внебюджетные фонды. Наконец, распределение самого крупного - до трети - куска бюджетных расходов, отходящего Минобороны и МВД. Именно эти несколько крайне влиятельных групп, большей частью объединенных личной унией, проедают ресурс развития экономики.

"Зачистить" их полицейскими средствами невозможно. Заставить в принципе "ужать маржу" - некому. У нас ведь куда ни кинь - "среднесрочные развилки". А поделиться? Пожалуйста.

В конце концов все со всеми договариваются - за счет никому не интересной стосорокамиллионной "ботвы" и ее никому не интересного национального будущего.

Президент не станет, к примеру, отвечать на вопрос, как вышло, что гигантский, до 14 процентов ВВП, рентный доход, полученный страной за счет исключительно благоприятной мировой конъюнктуры истекшего года, не пошел на модернизацию и реформы, а был бездарно проеден правительством. Так, на вторую чеченскую кампанию и "восстановление гражданского управления Чеченской республикой" ухнули, по ряду независимых оценок, порядка 140 млрд рублей. Вряд ли кто спросит Путина, не была ли "вторая Чечня" специальным коммерческим проектом, ориентированным в интересах нескольких влиятельных групп генералитета силовых ведомств. Проектом, купившим главе государства их безусловную поддержку. Сделавшим силовиков его главным политическим резервом.

Теперь кабинет запоздало ищет деньги для Парижского клуба. Усиливает налоговый пресс на частный бизнес, подгребает остатки в системе федерального казначейства, рефинансирует внешний долг внутренним, увеличивая заимствования на 40 млрд рублей. Оно изымает деньги из замедляющей рост экономики. И при этом неустанно рассуждает о реформах. Мы не узнаем, что думает об этом президент.

Талейран сказал начинающему Бонапарту: "Говорите о свободе, но правьте с помощью штыков". И добавлял: "Только помните - на них нельзя сидеть". А на "развилках" и "загогулинах" - проще?