статья Семнадцать стульев

Андрей Колесников, 09.03.2004
Белый дом. Фото с сайта www.solo.design.ru

Белый дом. Фото с сайта www.solo.design.ru

С раннего детства золотого помню репризу Юрия Никулина в Старом Цирке. Клоун-классик, имитируя манеры фокусника, бегал по манежу с демонстрируемой со всех сторон тряпкой и кричал: "Ничего нет?". И когда напряжение разновозрастного зала доходило до предела, жестко констатировал: "И ничего не будет". Примерно такая же история произошла с правительством – кроме перетасовывания фамилий, слияний и поглощений министерств, что само по себе даже трудно назвать серьезным изменением структуры, не произошло ничего.

Политическая реприза в жанре хичкоковского "саспенса", когда ожидание нагнетается до сверхвысоких степеней, а потом заканчивается пшиком – это новое слово в политической практике президента. Собственно, все неожиданности благополучным образом закончились на Михаиле Фрадкове и Александре Жукове, оставшемся единственным вице-премьером.

Показательно, что сама по себе акция по назначению правительства была информационно обеспечена отнюдь не блестяще. Во всяком случае, в первые часы после сообщений о назначениях куда-то делись как минимум три министерства из обещанных семнадцати, кто кого конкретно поглотил - осталось не до конца ясным, да к тому же никто толком не пояснил, что за зверь такой "аппарат федеральных министров".

То есть, конечно, понятно, что речь идет о несколько повышенном в статусе руководителе аппарата правительства. Но зачем Дмитрия Козака бросать на участок, за который он уже отвечал в путинском кабинете министров? Совершенно очевидно, что уровень должности повышен приблизительно до масштабов черномырдинского начальника аппарата Владимира Бабичева, который имел ранг даже не министра, а вице-премьера. Но ведь речь идет о человеке, который реально претендовал на пост премьер-министра.

Есть, конечно, и по-своему экзотические кадровые решения. Желание "что-то в консерватории подправить" привело к назначению ректора Московской консерватории министром культуры и приравненных к ней массовых коммуникаций. То есть свободу прессы теперь будет не столько душить, сколько придавливать профессиональный музыкант.

Экзотика – это переназначение персонажа из Книги рекордов Гиннесса, главного долгожителя российского политического Олимпа Сергея Шойгу – так долго на министерском посту в послепутчевой России еще никто не сидел. О спокойном и незаинтересованном отношении власти к судебной реформе свидетельствует и сохранение в качестве министра юстиции Юрия Чайки.

Реформа "пенсионки", здравоохранения и прочей социалки пойдет теперь вроде бы в правильном направлении, но медленно. Потому что у руля будет Михаил Зурабов. А вот финансово-экономический блок сохранил свое старое назначение – быть либерально-реформаторской витриной. Символы первой модернизационной четырехлетки Путина, слегка, правда, растратившие свой ресурс, остаются у монетарного кормила. В этом контексте в позитив – и назначение Виктора Христенко. Собственно, если судить по объему полномочий, в нынешнем кабинете можно считать вице-премьерами в старом значении этого слова тех же Кудрина, Грефа, Христенко, а также Гордеева, Фурсенко, Зурабова. Очень сильный министр – тот же зампред правительства. А как еще квалифицировать масштабы полномочий Германа Оскаровича, который, по сути дела, министр и экономики, и госимущества, и внешней торговли, и туризма, и Бог знает чего еще...

А так – правительство под стать премьеру: крепкое и скорее техническое. Способность проводить реформы у него не увеличилась, но и не уменьшилась. Просто теперь оно называется не кабинетом Касьянова, а кабинетом Фрадкова.

Андрей Колесников, 09.03.2004


новость Новости по теме