Сегодня в Большом театре состоится долгожданная премьера оперы Леонида Десятникова "Дети Розенталя" в постановке Эймунтаса Някрошюса. Общественный интерес к проекту связан прежде всего с именем автора либретто - известного отечественного писателя Владимира Сорокина. Об идейном и эстетическом смысле проекта Владимир Георгиевич рассказал в беседе с обозревателем Граней.Ру Борисом Соколовым.

Б.С.: С чем вы связываете ажиотаж вокруг написанного вами либретто?

В.С.: С журналистской поверхностностью, с желанием получить что-то жареное, злободневное, сиюминутное, с попыткой продолжить скандал двухлетней давности вокруг "Голубого сала". Все это мне органически чуждо. Это огорчает. Когда журнал "Итоги" печатает мое интервью под заголовком "По Большому", я лишь с прискорбием могу констатировать засилие желтизны и поверхностности в нашей журналистике.

Б.С.: Какова основная идея вашего либретто?

В.С.: Их две. Первая – что гениальная личность не воспроизводится генетическим дублированием, то есть путем клонирования. И вторая – что человек гениальный всегда будет изгоем в нашем мире, он всегда будет чувствовать некую метафизическую пропасть между миром и собой. Это еще и попытка взглянуть на гениев прошлого века через призму массового сознания XXI века, которое воспринимает их как фигуры гротескные. Но это проблема не Вагнера, Чайковского и Мусоргского, а наша.

Тем не менее эта опера, на мой взгляд, не является примером постмодернистского искусства. В результате нашего сотрудничества с Леонидом Десятниковым получилось достаточно трогательное и искреннее произведение, вызывающее у слушателей чувство сопереживания. Я думаю, что "Дети Розенталя" - не сиюминутная вещь, в ней много выстраданного, трогательно-детского, мучительно-несбыточного. Это история про одиночество гения в мире, его окружающем. Но вместе с тем это и попытка внести свой вклад в современную оперу, слухи о смерти которой муссируются с той же интенсивностью, как и разговоры о смерти романа. Мне очень хотелось бы, чтобы "Дети Розенталя" влили каплю свежей крови в тело современной оперы, тем самым доказав, что как жанр опера жива. Я очень рад, что такой уникальный мастер, как Эймунтас Някрошюс, ставит этот проект. Это творец с абсолютным вкусом, генератор ярких идей и образов.

Б.С. Над чем вы работаете сейчас?

В.С.: Я завершаю последнюю часть трилогии "Свет и лед", которая будет называться "23 000". Там я поставлю точку в "ледяной истории", или, вернее, в истории голубоглазых избранных, говорящих сердцем. Я не спешу, потому что знаю конец.

Б.С.: Как вам сейчас живется в стране?

В.С.: Я жив работой, семьей и друзьями. Не могу сказать, что происходящее в России радует меня, но ведь и четверть века назад я тоже не мог такого сказать. Россия по-прежнему остается верной любовницей тоталитаризма. Я уважаю, но не разделяю ее выбор.